Нервно сглотнув, я решила не думать о… Так! Не думать!

Начав наносить бальзам на спину, я, чтобы вновь отвлечься, спросила:

— А кто у вас бабушка?

— Обе, и со стороны отца, и со стороны матери, — одаренные. Одна ловит браконьеров в южных лесах, вторая живет в северной деревне и занимается садоводством.

— Оу…

Я начинала понимать, почему Айсан говорила про наследственность. Стукнув хвостом по ноге гоблина, чтобы немного подвинулся, я продолжила свое занятие.

— Почему вы так просто мне рассказываете о родственниках, Реван? Гоблины скрытный народ, если дело касается их семьи.

— Я сделал вам предложение.

— Ну, это же вы несерьезно, — отмахнулась я, втирая бальзам в бока и низ спины.

Тишина.

— Реван…

— Вполне серьезно.

Зачерпнув следующую порцию, я перешла к ягодицам и, стараясь не думать, что делаю, начала быстро наносить бальзам.

— Я могу вам отказать.

— Нет, я не позволю.

— Что?.. — задохнулась я.

Пытаясь хоть как-то собраться с мыслями, я, особо не задумываясь, перешла к ногам.

Допустимо ли вести подобные беседы со студентом? С другой стороны, ситуация вообще не слишком стандартная.

— Заставите согласиться?

— Нет, вы сами согласитесь. Я вам нравлюсь, магистр, как и вы мне.

Переместившись, чтобы натереть ноги мужчины спереди, я непроизвольно заметила доказательства симпатии, которые не могла скрыть ткань. Щеки запылали, низ живота сдавило, так что гоблин был прав: может, это аморально, может, против правил, но я его желала.

— Неправда, — хрипло сказала я через пару минут, заканчивая с ногами и бедрами.

Видит Всевышний, чего мне это стоило.

— Правда. Я же вам говорил, на каких женщинах женятся гоблины.

Взяв магическую кисть и окунув в жидкую манну, я нанесла первый узор на грудь.

— Говорили, но не понимаю, каким образом это относится ко мне.

— Вы с самого начала меня заинтересовали — необычная, прямая, со своим кодексом чести.

Рука слегка задрожала, но, несмотря на это, кисточка продолжала выписывать нужные узоры на груди и торсе.

Гоблин же рассказывал:

— Вы меня заинтересовали, а на испытании поразили и пленили. Спасли мне жизнь.

— Мне кажется, ваша благодарность заходит слишком далеко, — пробормотала я, спустившись к ногам.

Лицо горело, мне было очень неудобно, но в душе разливалось тепло от каждого его слова.

— Я много думаю о вас.

— Правила запрещают…

— Знаю! Но своего решения не изменю.

Я перешла к спине, и снова кисть скользит по мощному телу, создавая защиту.

— Сдается мне, тут и я имею право голоса.

— За вас говорят тело и ваши глаза. Я не сразу заметил, что вы отвечаете мне взаимностью.

А кисть скользит все ниже и ниже.

— А вы не предполагаете, что у меня может быть возлюбленный, жених, любовник, в конце концов?

— Возлюбленного нет, я достаточно вас узнал, чтобы понять — вы не пойдете на измену. С остальными я вопрос решу, не переживайте.

Завершив рисунок, я положила кисть на стол и повернулась лицом к гоблину. Его тело сияло золотыми узорами — магия вступила в свои права.

— Вам бы со мной вопрос решить.

— Магистр, вам ведь должны были сказать, что с гоблинами нужно быть осмотрительнее, — двинулся на меня Реван. — А вы имели неосторожность мне понравиться, завладеть моими мыслями. Теперь вы моя и со временем ответите на мое предложение согласием.

Гоблин навис надо мной, практически прижимаясь.

— Я смогу вас защитить. У вас сильный характер, но вы такая маленькая. — Палец Ревана заскользил по моей щеке. — Такая хрупкая. Моя. Сейчас я не могу заявить на вас права, но пройдет совсем немного времени… Все изменится.

— Вы еще мне в любви признайтесь, — улыбнулась я.