— Надо найти этого негодяя и разорвать в клочья, — предложил Идар.

Где-то справа послышался страшный вой, и я вздрогнула.

— Надо ложиться спать, — скомандовал Реван, — завтра новый изматывающий бег. А ночью в лабиринте новые ловушки.

— Кошмар, — пробормотала я, пока все готовили места ко сну.

— Боитесь? — тихо спросил старший группы, усмехнувшись.

— Раздумываю над перспективами. Вы же признались мне в любви? А для гоблина это фактически равносильно предложению руки и сердца. Вот и думаю: выходить за вас или нет? — И я пристально посмотрела в чуть прищуренные глаза мужчины.

Мы снова бежали по лабиринту — все дальше и дальше, и мне уже начало казаться, что он бесконечный. Пару раз нам встретились дикие собаки и несколько ловушек, одна из которых полоснула меня по спине.

Сейчас я уже не стеснялась того, что обнимаю мужчину за шею и крепко прижимаю его к себе. Я молча стерпела боль, хотя это было непросто, но жаловаться не стала. А еще я старалась не думать о вчерашнем разговоре.

На мое смелое заявление мне так ничего и не ответили, предложив отправляться спать. Засыпала я, укрывшись, около огня, а проснулась согретая мужским телом. Реван лег спать рядом, чтобы мне не было холодно. Ведь магистра велено доставить обратно живым и здоровым.

А я уже понадеялась, что это они обо мне беспокоятся.

Из задумчивости меня вырвала резкая остановка. Реван спустил меня на землю, и гоблины занялись организацией привала.

— Зачем? — нахмурилась я.

— Вам нужно обработать рану, — безапелляционно заявил Реван. — Недалеко отсюда есть источник.

— Дорогу объясните? — спросила я, поднимая фляжку.

Гоблин покачал головой.

Я в полнейшем удивлении посмотрела на него:

— Нет?

— Я не отпущу вас одну, вы совершенно беззащитны.

— Это же неприлично, — прошипела я.

— Никто не узнает, — отмахнулся он.

Решив все равно поступить по-своему, я последовала за гоблином к источнику. Пусть пока заблуждается. Едва мы приблизились к воде, как я остановила его, не позволив идти дальше.

— Вы останетесь здесь. И отсюда можно прекрасно меня защищать.

Но Реван лишь покачал головой и, подняв меня в воздух, как ребенка, перенес немного вперед. Затем уселся на валун ко мне спиной и поднял руки.

— Я сел спиной, вас не вижу и тем более не смогу увидеть источник, который с другой стороны каменного выступа. Хотя для вас ведь это не принципиально, если уж вы решили, что я должен на вас жениться.

Я лишь приподняла бровь. Не ему тягаться со мной в словесных перепалках.

— Странно, что вы так спокойно отнеслись к моему заявлению.

Зайдя за выступ скалы, рядом с журчащей водой, я начала раздеваться.

— Обычно гоблины очень щепетильно относятся к этому вопросу и требовательны в выборе жены.

— Вы правы, так оно и есть, — послышался голос Ревана.

— А со стороны так и не скажешь. Ваше поведение в последнее время весьма странное и рискованное.

— Отчасти вы правы, но я, как и каждый на моем месте, хотел спасти свою жизнь, поэтому не особо-то и пекся о приличиях. Я вам сказал тогда о любви, так как опасался, что вы напишете жалобу и меня выгонят из ПТУ, когда, казалось бы, выпуск уже совсем скоро. Лучше уж жениться.

— Ваше благородство не знает границ, — пробормотала я. — И я не вижу ничего ужасного в женитьбе.

— Вы не пойдете замуж за нелюбимого мужчину. У вас верное сердце.

Услышав столь категоричный ответ, я негромко заметила:

— Недавно едва не вышла.

— Нет, — совершенно уверенно заметил он. — Вы пойдете замуж только за того мужчину, который сможет вас завоевать. Как гоблин могу вам сказать это совершенно точно.