Видимо, мне не удалось удержать на лице маску спокойствия, потому что Милка довольно хмыкнула:

– Смотрю, память к тебе вернулась? На работу можешь завтра не приходить, уволим без твоего присутствия. Бумаги пришлём по почте.

Вот. И. Всё. Последняя фраза – точно контрольный выстрел в голову. Унижаться и умолять – бесполезно. Брать горлом – тоже. Милка – профи в базарных разборках. Опущусь до её уровня, и она задавит меня опытом. Эти двое уже всё решили.

Головная боль тисками сдавила лоб и виски. Меня тошнило и перед глазами плыло. Налицо сотрясение от нервного потрясения. Я, пошатываясь, молча встала из-за стола и напоследок вгляделась в лица своих бывших друзей, клеймя их в памяти.

Милка. «З» – зависть. Как я могла не заметить, что под маской хохотушки скрывается такая чёрная завистливая душонка?

Женька. «П» – предательство. Хотя в глубине души, я всегда знала, что рано или поздно Женечка преподнесёт мне эту чашу, под названием «измена». Все красивые мужики такие. И он не исключение. Вот, ещё и «И» нарисовалась. Пожалуй, сегодня вечером я смогу подыскать эпитеты к оставшимся буквам «д», «о», «р», которые окрасят его лоб в стойкий матерно–голубой цвет.

Да что там! Теперь у меня есть время составить для этих двоих их собственный алфавит. Я же теперь безработная.

Я взяла сумочку и молча направилась к выходу из ресторана.

– А заплатить за себя не хочешь?! – вскинулась мне вслед Милка.

– Любимая, перестань. Пусть идёт, – тихо попытался урезонить её Женька.

– А? Да, дорогой, ты прав, пусть идёт. Мы сами заплатим, – нарочито громко произнесла склочная особа, – Она же теперь… нищая!

Я вздрогнула и покраснела. Мне показалось, что все в зале посмотрели на меня. Даже во взглядах официантов мне почудились жалость и пренебрежение. Я с трудом сдержалась, чтобы не броситься в бег и, ровно вышагивая, покинула ресторан. Лишь на улице позволила себе сорваться на торопливую рысь, нырнуть в узкую улочку сразу за углом и нестись, нестись вперёд, не разбирая дороги.

Внутри мой маленький чёрный ящик угрожающе защёлкал клыкастой крышкой, и я спустила с поводка слёзный комок в горле. Пусть выйдет солёной водой из глаз, лучше не ждать повторения эмоционального срыва. Обида, гнев, жалость к себе и усталость рванули вверх из душной маленькой коробки и потекли потоками по щекам.

Как они могли так со мной поступить?! Я доверяла им, а они… дело даже не в измене. Плевать на Женьку, провались он пропадом! Пусть забирает его со всеми потрохами! Дело в компании, к которой я относилась как к собственному ребёнку. Милка с хирургической точностью вырвала её у меня из рук вместе с сердцем из груди, оставив зияющую чёрную дыру.

Как я теперь?.. Куда я теперь?.. Кто я теперь?..

Стаж по специальности у меня нулевой. В трудовой книжке единственная запись: «руководитель». И как я с этим пойду искать работу?! Уже представляю себе кислые лица нанимателей на собеседованиях, ехидные замечания типа:

– Руководителем были, да? Что же не удержались? За что вас уволили? Сами ушли? Умишком не потянули, что ли?

О, боже, боже! Да какие собеседования?! Меня в городе разве что слепоглухонемые дворняги не знают! В лицо ничего не скажут, но за спиной будут тыкать пальцем и зубоскалить.

Позор… какой позор…

Я бесцельно неслась вперёд, сворачивая с одной улочки на другую. Спотыкаясь из-за застилающих глаза слёз и пошатываясь от бушующих внутри эмоций. Редкие прохожие шарахались от меня в сторону и брезгливо морщили носы. Кажется, принимали за пьяную. Плевать! Мне всё равно, что думают эти люди!