Естественно, у меня не было времени постирать одежду, и я повесила платье на спинку стула, чтобы немного просохло и не сгнило до стирки.

В комнате тесно. Душно, несмотря на открытое окно. Еще никогда в этом помещении не собиралось столько народу. Все желающие даже не поместились – остались в коридоре, но поблизости в надежде ничего не пропустить.

Филин забирает у Ибиса платье. Берет за плечи, расправляет и держит перед собой на вытянутых руках. Платье сплошь в грязевых разводах. С первого взгляда видно, что его не просто носили под дождем – в нем валялись в луже.

Что ж, отличная версия: сначала мы с Чижом боролись, а потом я зарубила его молотком.

Нет, рубят топором. А молотком стучат. Застучала? Тоже нет: стучат бойком, а не носком…

Понимаю, что у меня начинается истерика. Еле сдерживаю рвущийся наружу неконтролируемый смех. Меня же порешили. Уже порешили. Что бы я ни сказала, какие бы аргументы в свою защиту ни привела, все уже решено. Меня уже, считай, нет.

А я могла бы сказать так много. Что мне не хватило бы силы ударить мужчину так сильно, чтобы молоток вошел настолько глубоко. Могла бы обратить внимание остальных, что я ниже Чижа и не смогла бы нанести удар сверху вниз, а по положению орудия убийства очевидно, что так и было и били его не лежачего.