– Ты боишься, – пробормотал он; я кивнула, не открывая глаз. – Ты боишься меня?

Я снова кивнула. Да, я боялась его. Боялась, что не смогу ему помочь – или, еще хуже, смогу и это заклеймит меня как Целительницу. Тогда я подпишу себе приговор. Неожиданно Тирас со свистом втянул воздух, и его выгнуло дугой. Я мгновенно забыла про свои сомнения, изо всех сил придавила его к кровати и постаралась сосредоточиться.

Жар погаснет, боль уйдет, превратится пламя в лед, – велела я мысленно, представляя, как слова стекают у меня с пальцев и впитываются в его кожу.

Слова мерцающим облаком повисли в воздухе. С четким ритмом удерживать их было легче – и я вдруг поняла, что именно поэтому ведьмы рифмуют свои заклятия. Так слова обретали вес и большую силу. Раньше я никогда не делала ничего подобного, все мои слова были простыми и приходили по одному. Но пока я повторяла про себя этот нехитрый стишок, кожа Тираса действительно стала более прохладной и влажной, а дыхание успокоилось. Я успела заметить, как он погрузился в целительный сон, а в следующую секунду меня и саму поглотила тьма.

Когда я проснулась много часов спустя, за окном была ночь. Кто-то зажег канделябр, и его теплый бронзовый свет уютно скользил по стенам комнаты. Я в растерянности села на кровати, изумленная, что прошло столько времени. Король спал рядом. Я осторожно провела кончиками пальцев по его коже – та была прохладной и сухой. Потом приложила ухо к груди, вслушиваясь в мерный стук сердца, и чуть не провалилась в сон опять – так глубоко было мое облегчение. Когда Тирас внезапно заговорил, я дернулась и зашипела – больше звуков в моем распоряжении не было.

– Ты заснула у меня в постели, – заметил он мягко, как будто мне была оказана величайшая честь.

Я мрачно смотрела на его ухмылку, пока глаза привыкали к тусклому свету. Затем отвернулась и поднялась со всем достоинством, на которое была способна. Я проспала добрых полдня и теперь чувствовала себя трупом, восставшим из склепа. Не лучшее состояние, чтобы препираться с нахальным королем, особенно если ты не можешь говорить.

– Ларк.

Я помедлила на дрожащих ногах, ожидая продолжения. За спиной зашелестела ткань – похоже, Тирасу тело служило куда лучше. Я краем глаза наблюдала, как он подходит к столу, сервированному для простого ужина. Интересно, кто еще видел меня в постели с королем? Оставалось надеяться, что только Кель, – тот хотя бы знал, зачем я здесь.

Тирас наполнил стакан водой из графина и залпом выпил его, потом еще один. Я следила, как ходит под кожей мощный кадык. Утолив жажду, король налил себе бокал вина, а стакан протянул мне. Я с благодарностью приняла его: после долгого сна горло казалось набитым песком.

– Ты помогла мне, – сказал Тирас мягко. – Чем я могу тебя отблагодарить?

Он так и не объяснил, от какого недуга страдал или что послужило его причиной, но сейчас выглядел совершенно здоровым.

– Нарисуй, чего ты хочешь, – предложил он настойчиво.

Я задумалась, отпустит ли он меня домой, если я изображу отцовскую крепость? Впрочем, это не имело значения, потому что домой я не хотела. Я хотела читать. Я подошла к полкам, уставленным книгами. Ладони благоговейно пробежались по корешкам, но я не доставала ни одну из них. Была вещь, которую я желала сильнее книг. Я вернулась к королю, опустилась на корточки и сделала вид, будто приглаживаю невидимую бороду. Мне нужно было увидеть Буджуни.

При виде моей пантомимы король недоуменно нахмурился, а затем расхохотался в голос, так что я подпрыгнула. Вот же ненормальный.