– Шиндо, – окликнул Тирас своего коня, приветственно раскрывая ладонь.

Тот с благодарностью ее обнюхал. Домой. Я без спросу подошла к серой кобыле, и она тихо заржала, ткнувшись мне в ладонь бархатным носом. Я обняла ее за шею обеими руками и потерлась щекой о мягкую морду. Затем повернулась к королю, который, оказывается, наблюдал эту сцену от начала до конца, подвела к нему кобылу и решительно стукнула себя в грудь. Моя.

– У лорда Корвина была очень похожая лошадь, ваше величество, – пояснил Буджуни. Разумеется, он понимал, что лошадь та самая, но ему хватило благоразумия не обвинять в воровстве первое лицо государства.

– Возможно, она принадлежала одному из воинов, которых прислал твой отец? – предположил Тирас, и уголки его губ дрогнули. – Мы нашли ее два дня назад неподалеку от Килморды.

– Очень вероятно, ваше величество, – поспешил согласиться Буджуни.

Мне оставалось лишь покачать головой.

– Можешь забрать ее, когда твой отец выполнит свои обязательства, – пробормотал король, и даже серая кобыла фыркнула от смеха.

Найденных лошадей хватило бы на всех членов отряда, даже мертвых и умирающих, но я по-прежнему ехала с королем. Раненых привязали к их коням, и когда над миром взошла большая круглая луна, мы продолжили путь к Дейну. Поля остались позади, сменившись сочными зелеными долинами. При таком темпе мы должны были достичь королевской крепости к рассвету, если, конечно, вольгары не вернутся.

Я как могла боролась со сном, но напряженные руки и ноги мелко подрагивали, а голова то и дело клонилась набок. Когда я в очередной раз чуть не свалилась с коня, король выругался и резко прислонил меня к запачканному нагруднику, зажав ноющие бедра между своими длинными ногами. Я старалась не расслабляться, но усталость была сильнее, и, когда Тирас вновь потянул меня за волосы, я все-таки сдалась и откинулась назад.

– Упрямая женщина. Спи.

Ни на секунду не прекращая злиться, я прижалась щекой к его плечу и в самом деле задремала. Когда же стоны раненых затихли, а джеруанские холмы на востоке позолотило солнце, моим затуманенным глазам открылась куполообразная крепость – место, которому на необозримое время предстояло стать моим домом. Черный вал, парапеты и крепостная стена тянулись вправо и влево, насколько хватало глаз. Первые лучи легко скользили по темным камням, которые добывали в джеруанских рудниках, и драгоценному перламутру, найденному на дне древнего моря к западу от Дейна. Женщины в Корвине носили такие пластинки в ушах и на шеях – переливы на черной поверхности делали их прекрасным украшением. Однако в Джеру этих камней, очевидно, было столько, что из них складывали стены.

– Добро пожаловать в Джеру, леди Корвин, – пробормотал король, и его окутало облаком гордости.

Он источал ее каждой порой, и я поспешно выпрямилась, будто могла ненароком ее вдохнуть. Красота этого города – и его правителя – приводила меня в смятение. Впрочем, я сомневалась, что он обратил внимание на мою гордую осанку или вызывающе вздернутый подбородок; если же и так, ему было все равно. Облегчение Тираса, что он наконец дома, было не меньше радости лошадей, и их всеобщее ликование отражалось, будто эхо в звоннице.

Едва мы приблизились к крепостному валу, со стен грянули трубы, и к нашим ногам плавно опустился мост. Солнце только взошло, но город уже кипел жизнью, и восторженные крики горожан мешались с приветствиями стражи.

– Да здравствует король!

– Король вернулся!

– У нас раненые и убитые, – откликнулся Тирас. В его голосе звучала бесконечная усталость. – Позаботьтесь в первую очередь о них. И оповестите их семьи.