– Слушай, – Фридмунд хитро подмигнул Хельгу, – я тут пытаюсь Катайра заставить рассказать об ихних друидах, а он молчит, точно его голос альвы украли!

– Никто мой голос не крал, ты, рыжий чурбан! – вскипел гальт, прерывая обращение к богам. – В который уже раз тебе повторяю, что говорить о друидах у нас запрещено, поэтому я и молчу!

– Так то у вас! – беспечно махнул рукой Фридмунд. – Мы ж теперь в академии. Вспомни второй параграф Устава.

Вспомнил ли этот параграф Катайр – неизвестно, но Хельгу он сразу пришел на ум: «Учащиеся академии освобождены от всех обязательств своего происхождения и подчиняются только законам академии».

– Через пять лет я хочу служить на родном острове, а у нас не очень любят болтунов, – буркнул северянин.

– Ну, куда нас распределят, зависит не от нас, – заметил Хельг. Круанарх вызывал у него все больший интерес. Помимо его гальтского происхождения, было что-то еще в этом мрачном парне интригующее. Хельг не мог пока понять, что именно.

«Хорошо, что нас поселили вместе, – подумал он. – Катайр – стихийный лидер северян, а когда он под боком, то легче будет на него влиять».

– Лично я буду служить на Крух-Айтане! – непреклонно заявил Круанарх.

– Крух-Айтане? – переспросил Хельг. Было в названии родины северянина что-то знакомое…

В разговор неожиданно вмешался Рунольв:

– Крух-Айтан? Остров, который находится на самом краю Северного Обрыва?

Северный Обрыв! Ну конечно же! Огромная аномалия на дальнем севере Архипелага, нарушающая все привычные законы мира. Разлом прямо посредине Серого моря, протянувшийся на сотни километров на восток и на запад. Дыра, в которую без остановки выливаются океанские воды, бездна, которая никак не заполнится. И из этой пучины постоянно лезут чудовища, один вид которых заставляет задуматься о безумии бога, который дает им жизнь.

– Ну да… – недовольно, будто злодей, которого поймали на месте преступления, сказал Катайр. – Ну и что?

– Как – ну и что? – поразился Рунольв. – Это же Северный Обрыв! Реликт эпохи Катастрофы! Наследие Катаклизма! Я всю жизнь мечтал увидеть нечто подобное!

– Поверь мне, – помрачнел Катайр, – на самом деле ты этого не хочешь.

– А это правда, что у вас еще водятся левиафаны и кракены? – спросил Фридмунд с заблестевшими от любопытства глазами.

– Жир левиафанов и радужные чернила кракенов являются основой экспорта Крух-Айтана, – с умным видом сказал Рунольв. – Конечно же они там водятся!

– Левиафаны… – проворчал Катайр. – Могу вам сказать, что левиафаны – самые безобидные зверушки Обрыва. А ведь есть еще акулы-единороги, не говоря уже о летающих китах.

– Летающие киты… – мечтательно произнес Рунольв. – Вот бы увидеть их вживую…

– Увидишь вживую Воздушную Смерть – умрешь. – Голос гальта стал жестким. – Только «Молния» может совладать с летающим китом. Без драупниров и скорости «валькирии» с Воздушной Смертью не справиться. Из «эйнхериев» им не страшны даже «Разрушитель» и «Громовержец».

– Ого, – сказал Хельг.

– Ого? – Катайр скептически прищурился. – «Молния» может справиться с летающим китом, а может и не справиться. А если появится целая стая, то не поможет и эскадрилья. На «валькирий» надежда потому, что они могут заставить мигрирующего летающего кита свернуть с привычных воздушных путей. А это означает спасение десятков жизней. На Крух-Айтане турсы необходимы!

– Может, проще покинуть этот ваш Крух-Айтан? – поинтересовался Фридмунд. – Подумаешь, жир! Я так понимаю, жизнь у вас там не мед.

– Что ты можешь понять, сванд? – Катайр смерил Фридмунда взглядом. – На Крух-Айтане находятся Святые Камни моего народа! Это великая честь – жить рядом с Айве-лон-Гахен!