Взгляды схлестнулись, как клинки. Несколько мгновений Шункар и торговец сверлили друг друга недобрыми взорами.

– По рукам! Отдаю за двести, – победоносно кивнул торговец.

И Шункар вздохнул с облечением, плечи расправил, словно только что выиграл тяжёлый бой.

– Шункар! Ты с ума сошёл! Где ты столько возьмёшь? – зашипел ему на ухо Рашад.

– Ты же мне дашь в долг? Не откажешь? – виновато улыбнулся Сокол другу. – Я тебе сегодня же всё верну, клянусь. У меня есть, накопил. Просто не хочу, чтобы этот за нами тащился до самого дома, дабы плату забрать…

Рашад угрюмо вздохнул и молча полез в кошель за серебром.

***

3. 3

Глядя, как торговец тщательно пересчитывал монеты, невольница, кажется, начинала понимать, что произошло. Но от этого страх и растерянность ещё отчётливее проступили на её лице. Наверняка она тоже понимала, что просто так столько денег не дают, и теперь гадала, на какую же страшную участь обрёк её хозяин.

– Я тебя купил. Ты пойдёшь со мной, – снова обратился Шункар по-велларски, желая успокоить ничего не понимавшую девчонку.

Но вышло только хуже…

Взгляд веллы так и кричал: «Почему так много? Что ты задумал сделать со мной?»

А когда он достал кинжал из ножен и шагнул к ней, девица попыталась отпрыгнуть к стене.

– Тише! – велел Шункар, удержав её руки и намереваясь разрезать путы.

– Я бы не стал! – предостерёг довольный сделкой торговец. – Ты же видел, господин Шункар, она злобная и дикая…

Шункар поймал небесно-голубой взгляд – свирепый и полный ненависти, помедлил задумчиво, но глаз не отвёл.

А потом опять заговорил по-велларски – спокойно, уверенно, твёрдо:

– Послушай! Я тебя забираю. Больше тебя никто бить не будет. Обещаю, что не подниму на тебя руку, не сделаю ничего дурного. Но и тебя прошу – веди себя как женщина, достойная уважения, а не как дикий зверь! Обещаешь?

– Обещаю, – девица вскинула голову с вызовом, – если и ты будешь вести себя как мужчина, достойный уважения!

А голос у неё оказался ещё красивее, чем её небесные очи, гибкий стан и бархатная кожа – нежный, чарующий, серебряный, как звонкий колокольчик. Такие обереги подвешивают над дверью в далёкой Велларии, чтобы не впустить в дом злых духов.

Её голос отозвался сладкой дрожью где-то внутри, заставляя сердце стучать быстрее.

Тут ещё взгляд невольно зацепился за обнажённое плечо и почти выскользнувшее из растерзанного балахона молочно-белое полушарие. Упругая юная грудь вздымалась от взволнованного дыхания – одно резкое движение, и окажется у всех на виду.

Нестерпимо захотелось вернуть обратно рваное платье, завернуть её в покрывало, спрятать, укрыть от чужих алчных глаз.

А ещё острее хотелось дотронуться, коснуться её нежной кожи, скользнуть пальцами по…

Ну и, чем ты лучше, Шункар? Разве в твоих глазах меньше похоти, чем у всех этих, что глазели сейчас со стороны?

Сокол тряхнул головой, отгоняя наваждение. Снова посмотрел на рабыню.

Невольно усмехнулся, глядя на своё приобретение. Такая маленькая, хрупкая, как крохотная пташка – ненароком раздавить можно, причём одной рукой.

Она сейчас полностью в его власти, и знает это. Но не боится или... делает вид, что не боится. По крайней мере, не даёт страхам вырваться из души наружу, отразиться на лице, в глазах.

– Договорились! – кивнул с улыбкой Шункар. – А теперь я освобожу твои руки…

***

– Что на тебя нашло, друг? – возмущенно бормотал Рашад, пока они выбирались с рынка. – Ты же никогда не держал в доме наложниц. Обходился служанками во дворце. Да ещё столько денег за неё отдал! Никак солнце тебе сегодня голову напекло…