Костоправ, укладывавший в мангал березовые полешки, отнесся к полушутливой версии младшего коллеги вполне серьезно:

– А сопровождающие как? С аквалангами? Далековато, никаких баллонов не хватит…

И они начали оживленно обсуждать возможные способы совместных подводных путешествий людей-амфибий и людей обыкновенных.

Лесник в разговор не вступил, но при упоминании Псковской области помрачнел. Проверка Слудиц, как и ожидалось, результата не принесла. Ничего подозрительного в крохотной деревушке не обнаружилось. Равно как и во Гдове – городке весьма древнем, чья бурная молодость проходила в пору ожесточенных баталий русских витязей с немцами-крестоносцами. Ныне же Гдов превратился в крохотный и ничем не примечательный райцентр Псковской области…

Большей части группы (эксперты возвращались в распоряжение Северо-Западного филиала) предстояло перебазироваться в Псков и начинать тщательную проработку региона – не имея понятия, что, собственно, они ищут. Ловля черной кошки в темной комнате…

А Славе Ройтману больше не бывать резидентом третьего ранга в заштатном городке Сланцы. В последние дни парню довелось узнать слишком многое, выходящие за рамки его допуска. Промывкой памяти дело не обойдется… Об этом Лесник и завел разговор чуть позже, когда начал подрумяниваться шашлык:

– Теперь у тебя одна дорога, Слава – в Академию. Пиши рапорт, не откладывая, завтра с утра. Рекомендации мы с Костоправом дадим…

– А я думал… что вместе дело о водяных тетках закончим, – разочарованно произнес Ройтман.

– Извини, но для такой работы нужны профессионалы, – жестко сказал Лесник. – Закончишь обучение – похожих дел у тебя будет с избытком, поверь. Волком еще от этаких историй взвоешь…

Что до выпуска доходит меньше четверти курсантов Академии, Лесник говорить не стал. И что нынешнее их дело, похоже, надолго подвисло, – тоже не стал. У Славки есть все шансы стать толковым оперативником, а если удачно перенесет СКД-вакцинацию – то и полевым агентом.

– В Академию так в Академию, – не стал спорить Ройтман. Поднялся и вновь отправился проверить снасти.

– Не завидую ему… – вполголоса сказал Костоправ. – Как вспомню «клятву на клинке»… Бр-р-р…

Лесник тоже помнил… Пресловутую клятву будущие оперативники приносили на окровавленном Дыевом ноже, которым только что – собственноручно и в одиночку – приводили в исполнение приказ о ликвидации.

– Мне ведь девчонка попалась, – продолжал вспоминать Костоправ. – На вид лет шестнадцать… Некровампирша. Красивая… Поневоле засомневался – вдруг какая ошибка закралась? Дела-то осужденных полистать дают лишь после того, как…

Он замолчал. Лесник не стал допытываться, чем закончилось то испытание. Коли уж Костоправ сидит тут, рядом, – понятно, чем… Спросил о другом:

– Ну и что вычитал в деле потом? Наверняка красотка оказались вдвое старше, чем выглядела. И трупы, уверен, на ней висели гроздьями.

– Сорок семь лет… – кивнул Костоправ. – Полсотни доказанных эпизодов, девятнадцать из них – со смертельным исходом, все тесты положительные… Но это ведь всё потом! А тогда как взглянула на меня, улыбнулась жалобно… Потом текст клятвы мне в руки – я-то сдуру раньше не понимал, для чего, и так все назубок знают. Теперь понимаю – сам по бумаге едва зачитать смог, едва слова не перепутал… Руку пожимают: добро пожаловать в строй, пес Господа! А у меня перед глазами картинка застыла: взгляд ее последний и кровь, изо рта хлещущая… В голове одна мысль вертится: «Да нужны ли Господу псы?!»

Лесника, хоть и был полным атеистом, всегда несколько коробило это название: псы Господа… К тому же он знал, что любой солдат Русской Инквизиции – старой, церковной – яростно открестился бы от такого прозвища. Какие еще псы? Так пусть именуют себя папские еретики, доминиканцы-инквизиторы, христианину истинному, православному, – не к лицу. Однако в новые времена кто-то пустил выражение в оборот, – и прикипело, приклеилось…