Так у меня появилась ТАЙНА.

И всё же шила в мешке не утаишь, и мои способности дали о себе знать буквально через пару дней. К нам приехала мама, и вечером она принесла мне выпить горячее молоко. Пить мне его не хотелось, к тому же оно оказалось настолько горячим, что я обжёг себе язык. В этот момент я ужасно захотел, чтобы оно вообще превратилось в лёд, и тут же почувствовал, как будто лёгкая волна прокатилась между моими руками, и, к моему ужасу, буквально через мгновение чашка с молоком стала просто ледяной, а внутри вместо молока оказался кусок молочно-белого льда, из которого тонкими льдинками торчала бывшая пенка. Я тут же подбежал к полураспахнутому окну, поднялся на цыпочки и вытряхнул его во двор. Я весь дрожал и боялся, что этот кусок молочного льда найдут, но мама так ничего и не заметила.

После этого я не спал почти всю ночь, или мне так просто показалось. Но придумать, что делать, так и не смог. Каникулы были испорчены безвозвратно, мои способности проявлялись, как мне казалось, почти постоянно, и только чудом мне удавалось избежать разоблачения. В Москву я вернулся совершенно измученный.

Дениса я встретил в тот же день, во дворе.

Было облачно, солнце, временами выглядывавшее из-за облаков, раскрашивало двор в золотистые цвета, но нагреть ничего не успевало. Стояла обычная августовская тихая прохладная погода. Денис сидел на лавочке и читал пластокнигу. На нём была чёрная, похожая на военную форма со странными значками на воротнике, и вид у него был очень серьёзный, так что мне даже подумалось, что может это и не мой друг вовсе? Я помнил Дениса весёлым и заводным мальчишкой, которому никогда не сиделось на месте и который почти постоянно над чем-нибудь смеялся. Я подошёл к нему и спросил:

– Дениска, это правда ты?

Он оторвал взгляд от пластолиста и, посмотрев на меня, улыбнулся, воскликнув:

– Привет, Серый! Что, не узнал?

– Да нет, узнал, – ответил я весело. – Вот теперь точно узнал!

– Давно приехал? Я заходил к тебе, и мне сказали, что ты ещё в деревне!

– Только что! А ты давно дома? Тебя насовсем отпустили? – спросил я с замиранием в сердце.

– Нет, – ответил он, и его улыбка как-то сразу увяла. – Меня отпустили только на три недели. Через пять дней придётся ехать обратно.

– Там очень плохо? – задал я самый интересующий меня вопрос.

– Да нет, – ответил Денис хмуро. – Просто нужно привыкнуть, и всё.

Ответ прозвучал для меня как-то неубедительно. Да и вид у него был какой-то мрачный, что наводило на серьёзные подозрения.

– Зато я очень многому научился! – добавил он с несколько наигранным энтузиазмом. – Могу даже показать! Только давай пойдём на наше место!

– Давай!

Мы снова, как в прежние времена, залезли в самую середину густых зарослей сирени в самом дальнем углу двора, и Денис продемонстрировал мне, чему он успел научиться. Он взял сухую веточку и минут пять сосредоточенно на неё смотрел. А потом она вдруг вспыхнула на конце небольшим огоньком.

– Видел?! Ты видел?! – закричал он радостно.

– Угу, видел, – ответил я. Меня этот небольшой огонёк вовсе не впечатлил. Конечно, я так не мог, но ехать ради чего-то подобного в интернат, по моему мнению, явно не стоило.

– Ты просто не понимаешь, насколько это сложно, поджечь что-то! – немного обиженно проговорил мой друг.

Я посмотрел на него и, немного помявшись, сказал:

– Денис, послушай, а ты не знаешь никакого способа скрыть то, что ты псимаг?

– А зачем тебе? – тут же спросил он.

– Ну-у… если спрашиваю, значит, надо… – протянул я, смотря в сторону.

Денис посмотрел на меня как-то немного по-особенному, чуть более пристально, чем обычно, а потом, покачав головой, сказал так, как обычно говорят взрослые: