Однако среди тех, кому 25–39 лет, не более половины видят самым прекрасным свое собственное время, а не менее трети считают, что лучшие годы для них уже в прошлом.
Выявлены вполне закономерные отклонения: среди самых молодых почти треть называет лучшим возраст моложе 20, а среди самых старших четверть относит лучший возраст к периоду от 40 до 50 лет, на манер греческого «акме».
Чем люди старше, тем чаще они переносят лучший возраст в свою вторую половину жизни.
Это подтверждают и данные, полученные А. В. Козловой с соавторами (2009), правда, с одной оговоркой: выбирается все же возраст, меньший реального. При ответе на вопрос, в каком бы возрасте хотелось пожить побольше, респонденты разного возраста ответили так: 17–23 года – в двадцатилетнем, 24–35 лет – в двадцатипятилетнем, 36–55 лет – в тридцатилетием, 56–65 лет – в сорокалетнем, 65 лет и больше – в сорокапятилетнем возрасте.
Но в целом можно сказать, что основная дискуссия между поколениями идет по вопросу: лучшее время – незадолго до или вскоре после 30 лет? В чем опрошенные проявили единство, так это в том, что старость – отнюдь не лучший возраст и лучший возраст – отнюдь не старость.
Т. К. Терра (2010) выявила, что показатель общей удовлетворенности жизнью высокий во все возрастные периоды жизни людей зрелого возраста. В то же время структура удовлетворенности в разные возрастные периоды различна. В период ранней взрослости наибольшая удовлетворенность отмечается в таких сферах, как образование, друзья, досуг, возможность выбора места работы. В период средней зрелости наибольшие значения удовлетворенности жизнью смещаются на социальную сферу – отношения с коллегами, содержание работы, материальное положение, жилищная ситуация, положение в обществе, профессиональная деятельность. В период поздней зрелости акценты смещаются на личные отношения – с семьей, с родителями, с детьми, супругом, а также в сферу досуга.
СИНДРОМ ОТЛОЖЕННОЙ ЖИЗНИ
«Сегодня что-то настроения нет», «Ох, я жутко устаю на этой работе!», «О, кажется, дождь собирается, может, не стоит выходить из дома?» – все начинается так. Поездки/встречи/выходы в люди или походы по магазинам откладываются на потом – это продолжение. «Вот доделаю ремонт – и буду жить как белый человек», «Вот научусь водить машину, и все сразу пойдет на лад», «Вот похудею, и тогда!» – финальный аккорд.
Люди и ситуации разные – контекст один. Вот сделаю то-то, и начнется что-то. Да не абы что, а жизнь. Свободная, счастливая! А чтобы достигнуть цели, нужно убрать будто бы единственное препятствие – бревно на пути, причем как минимум железобетонное, ибо, оказывается, не обойти его, не перепрыгнуть.
А вот не начнется ваша жизнь счастливая, дорогие мои, и свободной тоже не будете! Потому что эти «вот я…, и тогда…» – диагноз. Хотя и не медицинский, но тем не менее хронический. Знакомьтесь, синдром отложенной жизни. В чистом виде.
Симптомы синдрома отложенной жизни:
Занимаемся не своим делом, громогласно декларируя, что «сразу уволюсь, как только найду что-то более подходящее моим способностям и талантам! Просто что-то не подворачивается ничего. Еще немного подождем, неправильно соглашаться на что-то не совсем стоящее, лучше дождаться действительно удачного шанса».
Когда кончается/пропадает/преодолевается препятствие, которое (одно-единственное) мешало достижению цели, судорожно возводим другое. Быстро, стремительно, пока не опустело место, да помощнее, так чтобы «от души». И – нырк – в свое болотце! Обратно в стабильность и покой. А то как-то неуютно, непривычно, не с кем или не с чем героически бороться! (К слову сказать, по статистике, мужчины, много лет ненавидевшие тещ, яростнее всего бросаются на гроб усопшей «мамы» и горче всех переживают ее уход.)