Позицию, предполагающую всевластие интуиции, хорошо иллюстрируют всевозможные инвестиционные казусы.

ПРИМЕР

В 2009 г. журнал «Финанс.» затеял забавный эксперимент, в ходе которого цирковая обезьянка Лукерья собрала инвестиционный портфель из 30 кубиков с названиями компаний. Мартышка выбирала их произвольно, и первые восемь из них легли в основу портфеля. Удивительны были результаты эксперимента. За год инвестиционный портфель, собранный обезьянкой, показал более высокую доходность, чем инвестиции 94 % российских коллективных управляющих. Тут бы стоило уверовать в роль случая, однако произошедшее имеет рациональное объяснение. Эксперимент проводился, когда рынок был на дне и индекс РТС оказался ниже отметки в 1000 пунктов. На таких крупных цифрах, как 240–600 % годовых, легко выбрать из 30 компаний те, которые вырастут больше других.

Другой эксперимент был проведен в 2006 г. журналом Playboy.

ПРИМЕР

Редакция выбрала 10 девушек, не разбирающихся в финансах, которые осуществили свои инвестиции. Одна из них довольно успешно вложила деньги в золотодобывающую компанию. Однако, когда девушку спросили о причине такого выбора, прозвучал наивный ответ: «Я просто люблю золотые украшения».

Разумеется, немыслимо предположить, что такой подход может давать стабильно высокие результаты.

Справедливости ради нужно отметить, что количество сторонников интуитивизма и в инвестиционном процессе, и в бизнесе в целом неуклонно растет. Одной из самых громких теоретических работ в этой области стала книга Нассима Талеба «Черный лебедь: Под знаком непредсказуемости»[2]. Талеб, безусловно, относится к категории авторов-интеллектуалов (интересно, что рассуждения о непредсказуемости требуют необычайно острого теоретического ума). Этот ученый занимает скептическую позицию по отношению к рациональным доводам. Он не склонен слишком доверять статистическим выкладкам, считая их не столь точными, как принято думать. Всякая статистика, по Талебу, включает целый ряд неучтенных случайностей, радикально искажающих общую картину. Автор «Черного лебедя» не верит в прогнозирование на основе прошлого опыта, считая каждую новую ситуацию нетождественной всем предыдущим. Не верит он и в непогрешимость теории, которая также требует постоянной доработки в соответствии с текущей ситуацией.

Работы Талеба не возникли на пустом месте. Им предшествовала длительная интеллектуальная традиция скептицизма в философии, а также теория фракталов. Понятие «фрактал» является изобретением математика Бенуа Мандельброта (1924–2010), с которым Талеб сотрудничал по вопросам теории управления рисками. Фракталами принято называть бесконечно самоподобные геометрические фигуры, каждый фрагмент которых повторяется при уменьшении масштаба. Теория фракталов нашла неожиданное применение в экономико-математических моделях. Сам Мандельброт провел масштабное исследование на материале статистики изменения цен на хлопок, в ходе которого обнаружил наличие симметрии между длительными и краткосрочными колебаниями цен. Иными словами, получилось как во фракталах: большая геометрическая фигура, состоящая из точно таких же фигур меньших размеров.

Проницательный читатель, конечно, задаст вопрос: а не являются ли сторонники теории хаоса еще бόльшими рационалистами? Ведь найти порядок, опираясь на идею разумного мироустройства, довольно просто. Отыскать же его в хаотических изменениях куда сложнее. Конечно, для поверхностно мыслящей аудитории идеи, изложенные в «Черном лебеде», могут быть радикальной защитой интуитивизма: раз ничего нельзя прогнозировать традиционным путем, значит, рационального анализа нет вообще. Однако теория Талеба является лишь уходом от старой трактовки рациональности, основанной на прошлом опыте. Картина мира, включающая в себя идею непредсказуемости, предполагает появление все новых и новых сценариев развития, но не исключает сложный математический анализ поведения рынков.