После них останется только несказанное. Но оно не может быть предметом языкового исследования. Это как раз предмет прикладной психологии.
Глава 1. Душа или тело? Человек перед выбором
Современная нравственность рождалась в борьбе с телесными наказаниями в девятнадцатом веке. Отмена крепостного права в России, борьба за равноправие негров и запрет рабства в Америке были смыслом жизни передового человечества. И как-то так вышло, что Европа во всем была впереди России, поэтому свет для нас всегда был с Запада, и мы рубили в него окна…
Что можно сказать и про рабство, и про телесные наказания? Они были варварством и жестокостью. И им нет оправдания. Но как вышло, что при этом тело стало главным и вместо души?
Рабство, телесные наказания, насилие и жестокость были настолько яркими событиями, что борьба с ними казалась самым важным в жизни всего общества. И никто не обращал внимания, что за этими громкими и яркими событиями шла тихая революция, которая и порождала все громкие дела и события. Многие вообще ничего о ней не знали, а те, кто знал, отнюдь не были склонны придавать ей сколько-то важное значение.
Эта революция называлась естествознанием, а в отношении души – физиологией, то есть наукой о фюзисе, что и есть вещество тела. Естествознание было иным способом объяснения мира, иначе – не просто наукой, а новым мировоззрением. И задачей его было занять место предыдущей опоры Власти – Церкви. Поэтому естествознание выдвинуло гипотезу, что мир можно объяснить из самого себя, без допущения идеи Бога. Тем более души.
С душой, как ни странно, оказалось даже трудней, чем с Богом. Присутствие Бога в жизни простого человека не очевидно. А вот душу мы чувствуем непосредственно. Отказаться от души, значит отказаться верить собственным ощущениям. И даже этого мало. Надо еще придумать иной язык для описания этих ощущений и привыкнуть использовать его вместо родного.
Естественнонаучная психология, во-первых, от лица науки объявила, что душа – это суеверие, ее нет, а есть только высшая нервная деятельность (ВНД). Во-вторых, она принялась методично описывать человека как рефлекторную машину, давая привычным вещам «научные» имена. Так вместо душевных движений и чувств появились эмоции, стрессы, фрустрации, комплексы, контенты сознания и целое подсознание.
И даже нервность – лишь бессмысленное словечко из того же ряда, не имеющее отношения ни к какой действительности. Когда кто-то говорит, что у него шалят нервы или срыв на нервной почве – это не имеет никакого отношения к нервам. Просто это звучало модно-научно в девятнадцатом столетии.
Все в мире стало веществом, и должно было пониматься как проявления вещества. Дух изгонялся, а все, что не объяснялось просто фюзисом, объяснялось высокой сложностью организации фюзиса. Так родился организм и физиология организмов.
Надо отдать физиологии должное: она прекрасно описала то, что действительно относится к веществу человеческого тела или к телу целиком. Но все ее попытки объяснить душу рефлекторно оказались неудачными. Душа из тела не объясняется, как и душевная жизнь. А если душевная жизнь необъяснима, то и не может быть никакой прикладной психологии. Иными словами, если психолог не может объяснить душевную жизнь на фундаментальном уровне, то он с ней и работать не может.
Так родился разрыв между академической и практической психологиями. Академическая психология сама признает, что не может выйти за рамки теории. А практические психологии могут работать с клиентом, иногда очень успешно, но при этом не являются науками в собственном смысле этого слова.