— Там от кофе у опекуна Жужика несварение случилось, — как бы между прочим сказала она, — говорит, большей гадости в жизни не пила. Что будем делать?

— Опекуну активированного угля, — рявкнула директор, — Жужику свежую мышь и перевязку. И в ваших интересах, Катенька, чтобы опекун очень сильно поверила в то, что у удава сейчас период линьки. Клиника не может допустить отзыва о том, что здесь с пациентов заживо сдирают шкуру. И да. Без справки о том, что у вас нет психиатрических диагнозов, от работы вы отстраняетесь.

В отвратительном настроении, поплелась в свой кабинет. Опекун Боевого Хомяка орала где-то в директорском кабинете, возмущаясь. Я пыхтела за своим столом, молча, но злобно, прислушиваясь.

Да никто её не хотел отравить!

И наполнитель для пищевого принтера у нас нормальный!

Нет у нас тут криворуких бездельниц, которых набрали по объявлению!

Чтобы доказать это хотя бы самой себе, взяла стакан с кофе, который сиротливо стоял на столе, и отпила глоток. Сильно задумалась. И выплюнула жижу обратно.

Что за невезение! Я же этот код с закрытыми глазами набрать могу!

А надо было с открытыми. Тогда бы не получила бы на выходе из принтера выдержку из кайенского перца с запахом кофе...

Как ни крути, виновата. Кофе приготовила откровенно мерзкий. Удава полосовала когтями точно не я, а футуристический Пухлик. Однако, если буду настаивать на своём и описывать неоновые светящиеся глаза зверушки, с меня не просто справку потребуют. А полноценно в психушке закроют.

Глубоко вздохнув, придвинула к себе планшеты с картами пациентов и журналы. Вот от документов меня как раз никто не отстранял. Будет время до конца рабочего дня заполнить то, до чего руки не доходили последнюю неделю.

Однако сосредоточиться получилось слабо. Хотелось плакать и к маме. Чтобы она напечатала мне свою фирменную пиццу. Заодно болвана-братца попробую отговорить от карьеры психолога. Впервые позавидовала врачам. Их хоть и держат в чёрном теле, но берегут, терпят все выкидоны в сторону пациентов и их опекунов. Кто ещё будет вкалывать, буквально, за миску супа?

Даже чуточку всхлипнула. Это был максимум той истерики, которую могла себе позволить.

— Особо ценных специалистов прячут в кладовках?

Мужской голос, тихо прошелестевший совсем рядом, заставил вскрикнуть.

Незнакомец ещё не знал, что меня нельзя пугать. Это правило выучил мой братец, едва он подрос и попытался устроить мне парочку шалостей-пугалок. Получив от испуганно-агрессивной меня по голове попавшимся под руку тяжёлым предметом, Вадик быстро отучился делать мне гадости.

Вот и парень, пробравшийся ко мне в кабинет незаметно, огрёб целой стопкой планшетов от истеричного психолога, у которого утро явно не задалось. Это была явно не та помощь, которую он рассчитывал получить.

И откинулся назад с ошеломлённым видом.

— Таррк, это точно та, которая нам нужна? — уточнил он у... Пухлика?!

Гадская мышь-мутант стояла на моём столе, возбуждённо попискивая и показывая на меня лапкой. Глаза всё так же сверкали неоном.

Я прекратила трепыхаться, с некоторым облегчением понимая, что не схожу с ума. Не только я вижу вот это пушистое существо с мерзким характером ябеды! Осталось отловить и отвести к директрисе. Вместе с его побитым опекуном... Кажется, мои последние действия, когда я отлупила парня тяжёленькими планшетами, могут не совсем правильно истолковать.

И что я могла сделать, вспомнив, на секундочку, кто здесь дипломированный психолог?

Правильно. Натянуть вежливую улыбочку и повернуться к клиенту. Вспомнить про бархатные интонации в голосе, призванные успокаивать и располагать к себе.