Продавец-кавказец нахваливает мне негодный товар, я со смехом отказываюсь, он легко соглашается со мной, хотя тут же предлагает не лучше. Я ухожу от него без раздражения и обиды. Смешное приключение. Меня радует, что я уверенно могу постоять за себя, раньше мне было бы неудобно вести себя так.

Даша уезжает в отпуск, хочет попробовать потом обойтись без терапии.

Я спускаюсь по лестнице (половой акт, регресс возраста, погружение в подсознание). Ступени выщерблены, легко можно упасть (потерять уважение, самоконтроль, столкнуться с болью воспоминаний). Я держусь за гладкий канат или веревку, которая опускается вместе со мной (фаллическая пуповина, отец и мать, идеальный муж, ангел-хранитель, я). Я держу за руку дочь, крупную и тяжелую. Думаю только о том, как скрыть от нее свой страх, чтобы та не испугалась. Нас обгоняют две веселые бабульки (мать и бабка, клиентка в идеале) в тазиках, как на бобслее. Я тоже хочу так. Однако и мой спуск заканчивается благополучно.

Дочь – Внутренний Ребенок клиентки, по толкованию ее самой. Я поддерживаю стремление Даши к эмансипации и обращаю внимание, что ее способ в принципе тоже сработал, а победителей не судят. Но конечно, лучше сознательно выбирать из несколько способов, чем всю жизнь пользоваться только детским.

Тамара ушла с сессии недовольная тем, что я не разделил ее увлечение новым другом, которого она полюбила и с которым ей сейчас хорошо, как никогда. Сестре он не понравился с первого взгляда. Если ее новый роман будет таким же кратким, как предыдущий, она будет считать себя распущенной. После сессии ей приснился сон.

Мы идем со Степой по людной улице, умудряясь по пути находить укромные места и заниматься любовью. Ему нравится сзади, больно схватив меня за волосы.

Степа физически не в ее вкусе. Как быть? Прекратить отношения – вызвать его агрессию, продолжать – насиловать себя. Тамара не думает о его семье (у него жена и дочь). Ее не беспокоят связь Степы с криминальным миром и его садистические тенденции.

Во сне Тамара была со своим другом в машине у ее дома в Тбилиси. В окнах появились средневековые рыла. Она пытается убежать в кусты, потом возвращается, думая, что друг ушел, но он по-прежнему в машине. Вдруг из магнитофона в машине выскакивает диск (фаллос) и ранит ей руку до кости. Тамара не чувствует боли и страха, только растерянность.

К машине Тома относится как к материнскому лону: коробочка, прячет ее ото всех, возит, как печь Емелю. Она долго сидит в ней перед своим офисом – настраивается входить в коллектив. И ко мне приезжает заранее. Ее ассоциации со сном: страх секса, менструальной крови, рака крови, смерти. Еще? Роды из домашней тюрьмы, собственной коробочки, перерезка пуповины, короткого поводка, симбиотической связи, из средневековой домостроевской общины с ее культом насилия и ксенофобией. Но она всё еще инфантильна душой и уже немолода телом. Время упущено, кто захочет возиться с такой?

Во сне сотрудницы, хихикая, подталкивают меня к начальнику, большому крупному мужчине, наглому, недоброму (как ее отец). Начальник на глазах сотрудниц ведет меня куда-то, где мы сблизимся. Мы идем очень долго, и мой интерес сменяется на вопрос: зачем я с ним иду, ведь я не хочу?

Коллеги сватают ее к новому молодому сотруднику: он холост, может быть брак. Но она не хочет заводить служебный роман. Тем более что он не в ее вкусе, не похож ни на персонажа ее сна, ни на ее отца. Она не говорит на работе, что встречается со Степой, хотя не стесняется того, что у него нет высшего образования и что он деревенский мужичок. В это понятие она вкладывает «крепкий, земной».