Следует сказать, что «новое прочтение Фрейда», одобрительно встреченное частью французской интеллигенции, вызвало негативную реакцию у психоаналитиков, разделяющих основополагающие установки канонизированного фрейдизма. Оснований для этого было более чем достаточно. Так, если многие психоаналитики пытались внести свой вклад в развитие «эго-психологии», акцентируя внимание на механизмах защиты Я, то Лакан критически отнесся к нарастанию данной тенденции в американском психоанализа, расценив человеческое Я как параноидное и смести срез исследования в область языковых структур. Большинство западных психологов и психоаналитиков ратовало за развитие так называемой научной психологии, основанной на опытных данных. Лакану же импонировало классическое образование, и он считал, что заключения, вытекающие из экспериментов, проводимых психологами, никогда не изучавшими идеи Аристотеля, Декарта, Спинозы и других мыслителей, ничего не стоят.

Институционализация американского психоанализа основывалась на признании статуса психоаналитика как практикующего врача, имеющего специальное медицинское образование, в результате чего гуманитарии не допускались, как правило, в сферу практического использования психоанализа. Лакан, напротив, имел тесные контакты с философами и художественной интеллигенцией, широко открыл двери для психоаналитического обучения всех, кто интересовался психоаналитическими идеями. Ортодоксальные психоаналитики рассматривали психоанализ в качестве одного из наиболее эффективных средств лечения психических заболеваний. Для Лакана же психоаналитик не является врачом, а психоанализ – медицинской дисциплиной, ибо в его трактовке психоанализ – это прежде всего способ или процедура «вербализации бессознательного». Классический психоаналитический сеанс длится 50 минут и сопровождается канонизированной техникой интерпретации свободных ассоциаций пациента. В противоположность этому Лакан ввел короткий психоаналитический сеанс, который может быть прерван психоаналитиком по своему усмотрению в любую минуту.

Как известно, в практике ортодоксального психоанализа академический психоаналитический сеанс задан заранее, и аналитик священнодействует в пределах отведенного времени. Причем плата за психоаналитический сеанс довольно высокая. По свидетельству автора книги, эта плата в Нью-Йорке составляет от 60 до 100 долларов. Лакан ввел в практику короткий психоаналитический сеанс, что позволило лаканианцам принимать за час не одного, а двух или трех пациентов. Плата за визит к психоаналитику стала сравнительно невысокой. В 70-х годах в Париже она составляла от 10 до 20 долларов, что способствовало увеличению контингента желающих пройти соответствующий курс психоанализа (там же, р. 106). Но это только одна, коммерческая, сторона данного нововведения. Другая, не менее важная сторона лакановского нововведения имеет теоретическую значимость, на которую как раз и обращает внимание С. Шнейдерман. «Различие между пятидесятиминутным и коротким сеансом, – подчеркивает он, – это различие между двумя концепциями времени» (там же, р. 141).

В традиционном психоаналитическом сеансе акцент делается на свободных ассоциациях, когда пациент может говорить о чем угодно, а психоаналитик за этой произвольной речью пытается уловить определенные закономерности, которые в конечном счете сводятся им к воспоминаниям детства и желаниям сексуального характера. В случае короткого психоаналитического сеанса пациент оказывается как бы вне времени, ибо стоит ему только перейти к изложению чего-то главного и важного, как это представляется ему самому, психоаналитик прерывает его, заявляя о том, что на сегодня данный сеанс окончен. Свободные ассоциации имеют место уже не столько в процессе самого психоаналитического сеанса, сколько в промежутках между различными сеансами. Речь пациента по необходимости становится более короткой, афористичной, открывая тем самым простор для аналитической работы. Такая техника лакановского психоанализа, основанная на новой концепции времени, высоко оценивается С. Шнейдерманом, который считает, что короткий сеанс предоставляет благоприятную возможность для нового диалога между субъектом и языком бессознательного (там же, р. 139).