– Ну, наконец-то, чика. Сколько уже можно ждать, когда ты проснешься? – писклявым детским голосом он обращается ко мне, вытаскивая из грязного кармана футболки что-то похожее на ромашку.

Мое раздражение улетучивается, я нервно хватаюсь сначала за край стула, затем, смутившись своего внешнего вида, привычно трогаю волосы, забыв о тонком топе, надетом на голую грудь. Хаотично хватаюсь за какие-то тряпки, продукты и все, что лежало на столе, наконец, скрещиваю руки на груди и вытягиваюсь в струнку.

– Не нервничай, детка. Я подожду, пока ты покушаешь, буду рад, если и меня угостишь. – Он идет ко мне, вытянув перед собой помятый цветок.

Где-то внутри себя я визжу девчачьим голосом, все мои прежние представления о детях улетучились, сменившись паникой. Тысячи маленьких меня бегают в черепной коробке, сталкиваясь в полуобморочном состоянии от незнания, что сейчас делать. Я приподнимаю подбородок, со стороны все наверняка комично, киваю мелкому оборванцу, и в одном тапочке убегаю с кухни, проносясь мимо ребенка. Лестниц будто стало намного больше, чем в момент, когда я спускалась, добравшись до своей комнаты, я запираю ее на замок и оглядываю комнату с огромными глазами. Что это такое было?!

Стук в дверь отвлекает меня от мыслей, и я прикладываю ухо, вжавшись в хлипкое деревянное полотно. Звук повторяется снова, я затаилась, не зная, что и думать.

– Андреа, это я, – с весельем в голосе произносит Кэрри, приоткрываю дверь, затащив ее внутрь комнаты за руку. – Ты прячешься от малыша? Ты будто бежала от чудовища.

– Ничего удивительного. Я пришла вниз растерзать того, кто не давал мне спать, а оказалось, что там маленький наглец пришел флиртовать со мной. – Снимаю с себя топ, вытаскиваю первый попавшийся бюстгальтер и надеваю его. – На мне даже не было нижнего белья!

– То есть то, что там был Эрнесто и его тетя, тебя не смутило, а чумазый детёныш заставил тебя сверкать пятками, как полоумную? – Она подает мне легкие штаны-бананы и начинает крутиться перед зеркалом.

– Считаешь, что мне стоит извиниться? – Я с трудом сама понимаю свою реакцию. – Он застал меня врасплох, ничего не смогла с собой поделать.

– Прекрати дурить. Одиночество никому не к лицу. Надо будет показать тебе местный базар, там много интересного. Я влюблена в их колорит. – Кэрри машет, будто не имеет никакого значения мое поведение и все то, что произошло. На ее шее появились веревки, усыпанные маленькими медальонами с разными символиками. Я настолько вымоталась с дороги, что, видимо, пропустила все, что произошло сегодня и вчера вечером.

Беру за края простынь и аккуратно заправляю кровать, распределяю подушки и выравниваю покрывала. Прохожу мимо резного комода, скорей всего очередная реликвия семьи, беру расческу и собираю волосы в аккуратный хвост. Наконец сосредотачиваюсь на двери, мне отчего-то страшно двигаться с места. Что, если этот ребенок все еще там, и что у него сейчас в голове после моего идиотского поведения? Кэрри открывает двери и ожидает моих последующих действий, приглашая на выход. Мы медленно спускаемся с лестницы, и я останавливаюсь в дверном проеме, снова столкнувшись с пытливым взглядом детских глаз. Убрав за ухо выбившуюся прядь, подхожу к своему месту, которое теперь рядом с мальчишкой, и сажусь неестественно прямо. Кэрри, Эрнесто и Химена переглядываются, пока я кошусь на ребенка.

– Я Матео. И уже поговорил с Эрнесто, он сказал, что ты с ним не спишь, поэтому я продолжу с тобой встречаться, – серьезно говорит мальчик, Кэрри прыскает от смеха, я расслабляюсь, понимая, что это обычная детская игра.