– Можешь даже не пытаться, – улыбнулся в ответ он. – Эта тайна слишком личная. Но зато я могу тебе рассказать, что именно с ним произошло.

– И что же?

– Этот юный балбес, судя по всему, применил артефакт, связанный с ментальным воздействием на свой мозг без предварительной настройки на себя, – хмыкнув, произнес профессор, провожая взглядом вышедших из операционной молчаливых помощников. – Подозреваю, что это мог быть…

– «Двойник»! – блеснув глазами, высказалась Оля, моментально догадавшись, в чем дело.

– Хм. «Двойник», значит? Да. Очень даже похоже на то, – задумчиво пробормотал профессор, поглаживая небольшую седую бородку.

– Вот же мелкий засранец! – в сердцах выругалась Оля. – И как только мозгов хватило?

– Ну уж я-то точно не в курсе, – пожал плечами профессор. – Но ему отчасти повезло. Артефакт не просто сработал как надо, но еще и максимально разогнал его мозговую активность. Судя по поврежденным участкам мозга, скорее всего, у него не только увеличилась активность нейронов, но еще и ускорилась скорость обмена данными между ними. В результате он ускорил свое сознание до кратных величин.

– И это же привело к перезагрузке мозга и всей нервной системы, – закатив глаза от понимания безумности поступка Дмитрия, с горечью добавила Оля.

– Именно так, – одобрительно кивнул профессор. – Более того, это поясняет повреждение мышечных тканей, а также многочисленные мелкие переломы костей.

– Ускорив сознание, он использовал свое тело на запредельных для него нагрузках, – не открывая глаз, словно на зачете произнесла Оля. – Теперь все понятно. Правда, не понятно, каким образом он выжил? У него же тогда и все магические каналы должны были разорваться.

– Так и есть, – согласно покивал головой профессор. – Удивительная безрассудность. Но твоему Дмитрию повезло. У него оказался довольно полезный и редкий талант… – тут профессор прикусил язык и резко закончил. – В общем, ему повезло, и он выжил, хотя и не должен был.

– Редкий талант, значит… – хитро прищурившись, взглянула на него Оля. – Так вот в чем дело. И что же это за талант такой? Что-то я не помню никаких таких крутых талантов, которые бы могли нейтрализовать подобной силы последствия. Или вы намекаете на то, что он тоже сверх?

– Нет, – отрицательно покачал головой профессор. – Но больше я тебе ничего не скажу. Если хочешь узнать правду, то пытай своего паренька. А меня оставь в покое. Я своих принципов не нарушаю.

– Хорошо, – улыбнувшись, легко согласилась Оля. – У него, так у него.

– Вот и отлично, – не очень уверенно произнес профессор, с подозрением покосившись на Олю. – А пока он приходит в себя, может, наконец расскажешь, во что вы умудрились вляпаться?

– Кхм, – от подобного вопроса Оля смутилась и закашлялась. – Ну как бы… тут такое дело… это как бы не наша тайна…

– Оля! – требовательно произнес профессор, с неодобрением посмотрев на нее. – Если ты забыла, то я пока что в сумму долга свою работу не включал, а ведь могу.

Ольга печально вздохнула и, осознав, что профессор так просто от нее не отстанет, принялась за рассказ. Она прекрасно понимала, что потом придется опять выслушивать длиннющую и скучную нотацию о рисках и глупости того или иного ее поступка. Особенно сильно ей достанется за связь со Смольновым. Его профессор больше всего недолюбливал, считая того слишком хитрым и подлым мерзавцем, любящим использовать других как ему вздумается.

Очнувшись, первым делом я увидел потолок. Такой себе самый обычный потолок коричневого цвета. Хм. Кажется, из натурального дерева. Забавно. И почему моя последняя мысль, перед тем как я потерял сознание, содержала уверенность в серьезных последствиях? Чувствовал я себя отлично. Тело не болело. Мозги вроде как в порядке. Странно. Хотя кое-что меня все же беспокоило. Звенящее ощущение пустоты в голове. Словно я потерял что-то очень важное и ценное. Мысли вяло катались внутри сознания. Создавалось впечатление, что мой мозг – огромный пустой шар, в котором из стороны в сторону на самом дне почти неразличимо болтался мой текущий разум. Не очень приятное ощущение. Я даже сказал бы, очень сильно неприятное чувство.