Ник тянет меня наверх, вынуждая подняться на ноги.

- Как дела?

- Чего? - свожу брови.

Он сейчас серьёзно?

Но Никита смотрит на меня более чем серьёзно, притаившись в ожидании ответа, он спокоен, его лицо выражает полное умиротворение.

- Нормально, - вырываю руку, - лучше всех, - ядовито улыбаюсь. - Всё?

- В школе всё хорошо?

- Ты издеваешься?

- Нет, - улыбается, убирая руки в карманы, - пятёрок много получила?

- Только тройки, мне нужно идти, я на работе, - всё же подбираю контейнер.

Блин, теперь придётся возвращаться на кухню.

- У меня к тебе завтра будет дело, - заявляет чересчур самоуверенно.

- Какое? - приподымаю бровь.

- Прибыльное.

- Звучит размыто.

- Детали завтра.

- Я подумаю, стоит ли их слушать.

- Подумай.

Шелест ещё какие-то секунды смотрит мне в глаза, а после проходит мимо меня, в сторону кухни. Я слышу его шаги даже через звуки музыки.

Пожалуй, лёд возьму потом, выбрасываю всё это добро в урну перед входом в зал и, натянув улыбку, тащусь за стойку.

Остаток смены проходит спокойно, дома я сразу падаю в кровать, чувствуя агонию в каждой частичке тела. Кости ломит, а ноющая, не дающая покоя боль не позволяет нормально улечься в постели. И этот дискомфорт призывает череду мыслей. Никита. Что он хотел? Что за дело? С чего вновь такие перемены? То он не здоровается, то делами интересуется, я его не понимаю, вот совсем не понимаю. Почему всё так? К чему усложнять?

Но, несмотря на это, во мне теплится маленькая радость. Нет, я лгу, она невероятная, необъятная. Я была так рада этой встрече, этому разговору, растягиваю губы в улыбке, с которой засыпаю, прижимая к груди плюшевого зайца.

В семь я подскакиваю с кровати и оглядываюсь по сторонам, ища звонящий телефон. Хлопаю глазами, наконец приходя в себя. Кто-то решил записаться в смертники?

-Да, - накрыв лоб ладонью, с явным желанием убивать.

- Привет, Енот, ты спишь там, что ли?

- Шелест? Ты охренел? Время видел?

- Натягивай одёжку и выходи, я же говорил, дело есть.

- Пошёл ты, - скидываю, заворачиваясь в одеяло.

Прикрываю глаза, и звонок повторяется. Гадский! Гадский Никита!

- Двадцать минут, - бормочу в трубку и, как мумия, плетусь в туалет.

Ладно, я должна признаться хотя бы себе: мне интересно, что там за дело, а ещё мне просто хочется его присутствия в моей жизни. В моей своеобразной жизни. Но, несмотря на это, из квартиры выхожу злая, с растрёпанными волосами и красной полоской на щеке от подушки, отлежала.

Никита ухмыляется моему видону, полностью поворачиваясь в мою сторону. Его пальцы покоятся на руле, уголки губ слегка приподняты, а глаза блестят задором. Весело ему!

- Воу, да ты, Енот, Мисс Вселенная.

- За такое убивают, Никитушка, ты знал?

- Догадывался. Так, у нас есть полчаса на завтрак, и потом едем в студию.

- Куда?

- На съёмку, мне нужна модель для рекламы, а судя по перфомансу с Эмкой, ты у нас топ.

- Ммм, - упираюсь ладонью в висок, - ты собрался страшные истории рекламировать? - открываю верхний козырек, отодвигая задвижку, и смотрю на себя в зеркало. Красотка - не отнимешь.

- Пофигизм - наше всё?

- Именно. Я покурю?

- У меня в машине...

- ...не курят, и бла-бла-бла. Помню, - щёлкаю пальцами, - тогда хотя бы кофе угости.

- Без проблем.

Залипаю на городской пейзаж, простирающийся передо мной, пока я с упорством сонной панды смотрю вперёд. На улице сыро, всю ночь шёл снег, а к утру повысилась температура, заставляя сугробы растаять, хотя воздух от этого изрядно посвежел, что не может не радовать. Интересно, что там за реклама? Какие-нибудь платья? Хотя на фиг ему платье? Он же вроде сказал, что реклама для него. А что я тут гадаю, вообще?