Можно было бы попробовать позвать на помощь, стуча в окно, но окна в зале выходили на пустырь, и все то время пока она бесплодно осматривала раму, пытаясь найти в ней слабое место, перед окном не появилась ни одна живая душа. Окнам же, выходящим во двор, закрывала обзор разросшаяся ель. Да и дорога, по которой ездили машины и ходили люди, была слишком далеко. Кричать? Соседи услышат, вызовут ментов, но ментов она пока боялась.

Вспомнив, что она здесь всего лишь на несколько дней, Сашка заставила себя успокоиться. Паниковать еще рано, а вот здравомыслие и холодный рассудок ей не помешают. К тому же, пока она в квартире одна, было бы неплохо принять душ и состирнуть белье. Сашка взялась за дело.

Помня о том, что лучше что-то делать руками, чем гонять в голове пустые мысли, она полностью отдалась уборке. Не желая заморачиваться с громоздким пылесосом, решила вымыть пол так как привыкла — руками. Минимум мебели значительно облегчали работу.

Найдя в туалете ведро и тряпку, но не обнаружив резиновых перчаток, Саша поборола брезгливость и быстро прошлась по всей квартире сначала веником, а потом руками с тряпкой. Смахнула пыль, не особо стараясь навести идеальную чистоту. Главное, освежила квартиру, хотя бы внешне стало чище. Этим уродам и так сойдет.

А вот ванну она терла гораздо тщательнее. Щедро засыпала пожелтевшую и потрескавшуюся эмаль кометом, оставила на пять минут и только потом с силой принялась тереть синий порошок обрывком тряпки. Лейкой от душа смыла кипятком сине-серые комочки, и тут же забралась в душ сама. Нельзя было терять ни минуты. Надо успеть все сделать, пока она одна. Быстро! Быстро! Быстро!

Намыливала тело мылом, стараясь не думать, кто и что мыл им до нее, прислушивалась к звукам вовне. Вместо мочалки использовала собственные ладони и пальцы. Скорее! Скорее! Скорее!

От мыла волосы стали сухими и жесткими, а отсутствие полотенца сказалось тем, что она вынуждена была трястись от холода, ожидая, пока высохнет вода на коже. Пользоваться чужим полотенцем она побрезговала. Накинув на себя вещи «а-ля Каринка», купленные ей для похода в банк, Саша под проточной водой постирала нижнее белье и развесила у себя в комнате на батарее. Отопление уже было, поэтому она надеялась, что белье скоро высохнет, а вот джинсы и другую одежду она положила в освободившуюся машинку, запустила еще один цикл стирки.

Постельное белье она определила на складную сушилку для белья, найденную за дверью в зале. Поставила ее прямо в прихожей, другого места не было — ее комната слишком мала, в зал к мужикам она лишний раз за бельем ходить не хотела.

Когда развешивала крупные вещи, простынь и пододеяльник, услышала, как в замке завозился ключ. Саша тут же побросала все и бросилась к себе в комнату. Захлопнула за собой дверь, сорвала с батареи все еще влажное белье и, встав так, чтобы дверь при открытии служила ей ширмой, принялась переодеваться.

Мокрая ткань неприятно холодила кожу, но Саша даже не поморщилась. Лучше мокрый лифчик под тонкой тканью блузки, чем блузка на голое тело — ткань была почти просвечивающей. Лучше мокрые трусики, чем жесткий, натирающий нежную кожу шов на узких брюках, к тому же после покупки ни разу не стиранных.

Только она успела застегнуть замочек на брюках, как дверь в комнату без приглашения открылась, и голос главного традиционно произнес:

— Что насчет жрачки?

Саша, откинув неприятно пахнущие краской волосы со лба, без слов пошла накрывать на стол. На обратном пути до конца развесила свое постельное и снова скрылась у себя. Вышла только дважды из своего самовольного заточения — чтобы убрать со стола и помыть посуду, а потом в туалет да чтобы одежду свою добавить к постельному на сушилке. Раз к ней в комнату сунулся Егор, но Саша сделала вид, что спит, и он, неуверенно потоптавшись на пороге, тихо закрыл дверь и ушел.