Водная стихия успокаивала и умиротворяла, но вместо неё вокруг были давящие стены шкафа и узкая щёлочка света. Вот сквозь неё я и рассматривала лица договаривающихся мужчин.

— Сафронов, я не предлагаю дважды.

Сказано это было с рычащими нотками. Прокурор явно находился в том состоянии, когда поднесённая тлеющая спичка может зажечь целое пламя.

— У меня к вам тоже предложение. Не люблю подачек. Сами слышали, что мы привыкли справляться со всем вдвоём. Только я и брат.

И снова речь шла о чём-то мне не доступном. Внутри все изнывало от желания закончить этот цирк. Пусть уже решат хоть что-то! Разговор мужчин, казалось, длился вечность.

— Говори…

Я удивленно распахнула глаза. Слабо верилось, что прокурор вообще может пойти на сделку. Тем более сейчас, тем более с ним. Голова начинала гудеть от слишком медленного развития событий.

Как они оба меня раздражают! Один пытается правдами и неправдами добиться своего, а второй играет, словно я кукла какая. Из последних сил сдерживалась, чтобы не распахнуть рывком двери и не выйти отсюда.

Только сомневаюсь, что подобное поведение что-то даст. Как сказал Сафронов: чтобы соблюсти правила, меня лишь скрутят и снова запихнут в шкаф.

— Любите рисковать, господин прокурор? Давайте вместе откроем эту дверцу. Пусть игра решит, кто из нас добьётся внимания той, что сидит внутри. Единственное…

Он улыбнулся. Я скорее почувствовала это, чем увидела. Мужчина стоял ко мне спиной. Что за игру он затеял? Думала, что уж лучше бы он мне сразу отказал, чем так…

— Я хочу гарантию, что вы не будете трогать нас с братом. Не думаю, что такие пешки, как мы, стоят вашего внимания. Во власть мы не лезем. Так, иногда балуемся бизнесом.

Ждала ответа. Прокурор молчал. Возможно, он как-то отреагировал, но мне видно не было. А в следующее мгновение началась странная возня.

— Распорядитель? Рассудите нас, чтобы все было сделано по правилам. Вы же знаете, как важно их соблюдать. Цербер шкуру снимет заживо с любого, кто хоть как-то усомнится в главенстве. Хотя вы и на особом положении…

Худощавый мужчина ничего не ответил. Лишь выступил вперёд и подошёл к шкафу, обходя его сбоку. Сердце отстукивало дикие танцы у костра. А мне-то что делать?

Прокурор и Сафронов встали прямо передо мной. В щёлочку были видны их глаза и выражения лиц. Одно злое и надменное. Второе — немного безумное, но предвкушающее знатную заварушку.

Отец Евы потянулся к дверцам первым, а я изо всех сил вцепилась в подушку. Она не в силах была меня защитить, но хоть что-то. Хоть какое-то подспорье.

И вот двери распахнулись, я зажмурилась от обилия света. Когда глаза более-менее привыкли, увидела поданную руку. Ну все, меня нашли. Теперь официально.

— Адалина, какой сюрприз. Рад тебя видеть. Готова к приключениям, будешь хорошей девочкой?

И снова от того, как он произнёс мое имя, едва не стошнило. Голубые глаза прокурора больше не казались мне ангельскими. Они были словно яркое пятно на его лице.

Он смотрел раздраженно. В тоне моего преследователя были нотки властности и безапелляционности. Кажется, он действительно верил в то, что сейчас я такая сойду со своего пьедестала и лягу перед ним, раздвинув ноги.

Псих. Чокнутый Псих!

То, как он взглядом прошёлся по моему обнаженному телу, лишний раз свидетельствовало о том, что у кое-кого навязчивая идея. Мне никогда не понять, что во мне такого, отчего он тратит столько времени, пытаясь уложить меня на лопатки.

Пауза затягивалась. Сафронов же лениво переводил взгляд с меня на прокурора и обратно. Создавалось ощущение, что его совершенно не интересовало, что я отвечу.