«Раз, два, три, четыре, пять — будут братья тебя охранять», — быстро написала Маша, и так ей сразу хорошо стало, что она даже погладила буквы.

Пять — цифра сама по себе волшебная, сильная, а присыпать ее искренней верой, детским обожанием…

Олеся Кротова пыхтела уже совсем в ухо, надеясь подглядеть и, может, своровать идею. Не поможет тебе Машино творчество, детонька.

«И однажды в час ночной дева-морок подарит покой», — вывела Маша, поддавшись вдруг порыву благодарности. Братья далеко, а Дымов — рядом. Буквально на соседней койке. И пусть это не очень-то этично, зато надежно и немножко забавно. Как будто о Маше снова кто-то заботится, в университете она всегда была сама по себе, а тут растаяла.

Потом она еще раз подумала и зачеркнула нижнюю строчку, но не очень. Так, чтобы Дымов смог прочитать, если ему интересно.

***

Саша Бойко, разумеется, написал целую оду, восхвалявшую его девушку. Можно было заснуть лишь от одних сиропных эпитетов. Однокурсники опознали автора в считанные мгновенья.

Федя Сахаров сочинил считалочку про кошечек, очень милую, тут все очень долго сыпали догадками и вычислили его только методом тыка. Петю Китаева определили тоже быстро — только это хамло могло написать про пышные сиськи вместо подушки.

Когда в руках Дымова оказался Машин листок с обоими вариантами, он несколько мгновений читал его с интересом, потом коротко улыбнулся, не поднимая глаз от бумаги, и вслух зачитал вариант с пятью братьями.

Голос у него был теплым.

— Это Рябова! — тут же воскликнула Олеся Кротова. — Можно подумать, пятеро братьев — это ее личная заслуга.

Маша едва удержалась от того, чтобы показать ей язык.

***

В столовке снова появилась пятикурсница Лиза в розовом свитере. Она целеустремленно промаршировала мимо всех и села напротив Маши.

— С ритмом у вас, Рябова, так себе, — нежным голоском сообщил Дымов, — тра-та-та-та — не слишком ли бодро для наговора перед сном? Скорее, это подойдет для утренней зарядки. Вы слишком зацикливаетесь на смысле, а ведь слова — всего лишь удобная форма, которую принимает ваше намерение. Разум — вот что такое настоящее волшебство.

Еще не хватало, чтобы он и на переменах учительствовал! Маша, поскучнев и погрустнев, вцепилась зубами в шоколадный пончик.

— Ну простите, что не «взъярись ввысь, несись вскачь», — съехидничала она.

— Зато память превосходная, — ухмыльнулся Дымов.

— Вы разговаривали с Вечным Стражем? Он правда умеет читать мысли? Что-то узнал вчера?

— Разговаривал, — согласился Дымов. — Сегодня вечером Иван Иванович вернется в общежитие более обстоятельно. Обещает зрелища и разоблачения. Постарайтесь не прогулять это событие, вдруг будет интересно.

— А… — от любопытства Машу буквально повело вперед, но она не успела задать новый вопрос, потому что появился Андрюша Греков.

— Привет, — сказал он, бросая взгляды на Машину собеседницу. — А мы, кажется, незнакомы?

— Лиза, — сказал Дымов и решительно, по-мужски протянул руку.

Маша глупо захихикала.

Ну правда же, это выглядело смешно.

Мальчики обменялись рукопожатием.

— Я новая соседка по общежитию, перевелась сюда ради Дымова, — с придыханием сообщил Дымов, явно забавляясь своей ролью.

— Прикольно, — оценил Андрюша. — Маш, пойдем на следующую пару вместе?

Физра была единственным предметом, где оба параллельных вторых курса пересекались. Андрюша обычно старался держаться поближе к Маше, потому что терпеть не мог все спортивное и в парных заданиях, которые так любила Фея-Берсерк, надеялся на партнера. Ну а у Маши выбора не было — нельзя вырасти с пятью братьями и папой — мастером боевым искусств без самых разнообразных игр и тренировок. Пока другие девочки возились с куклами, она гоняла в мяч, стояла на голове и забивала трехочковые половчее неуклюжего Сеньки или витающего в облаках Мишки.