В райотделе сопровождающий полицейский подвел его к уже знакомому кабинету, молча приткнул лицом к стене и, не стуча, стал открывать дверь. В утренней тишине пустого коридора Андрей ясно расслышал конец фразы, произнесенной явно не Милениным:

– … будет просить пятнадцать, я – восемь, а судья даст червонец, как и договаривались! И все довольны!

– Все? – это уже Миленин.

– Главное, папашка доволен! И ваш страшный Шатварян.

– Разрешите? – прервал разговор конвоир, – задержанный доставлен. Куда его, в обезьянник или к вам?

– А где он сейчас?

– Тут, за дверью.

– Блин…. Ладно, заводи.

Глебов вошел в кабинет и не спеша огляделся. За столом сидел незнакомый молодой человек с улыбчивым лицом и холодными глазами. На стуле напротив восседал крупный хорошо одетый мужчина, рассеянно чиркавший дорогой зажигалкой. Владимир Ильич Миленин стоял у окна, опершись локтями на низкий подоконник, и приветствовать вошедшего не собирался. Пожилой эксперт Виталик сидел на том же подоконнике и совершенно не желал встречаться с Глебовым взглядом.

Налицо было два лагеря. И все равно – вокруг одни враги…

Время шло. Здороваться с Глебовым, кажется, никто не собирался. Андрей еще раз обвел взглядом комнату и вдруг почувствовал, как скулы сводит от незнакомого прежде чувства какой-то бесшабашной веселой ярости. Вся недавняя угрюмость исчезла без следа. Так и подмывало пройтись по кабинету этакой блатной чечеткой, и пропеть, подражая герою Евгения Леонова: «сколько я зарезал, сколько перерезал…». Андрей даже губу прикусил и начал твердить про себя, что ситуация хреновейшая, что его сейчас будут всерьез сажать в тюрьму…. Ничего не помогало. Если у такого состояния и есть название, то оно звучит коротко – истерика, решил Андрей и пообещал себе максимально контролировать свои действия и слова. Еще раз общаться с ОМОНОМ желания не было.

Наконец сидевший за столом молодой человек деловито откашлялся и поднял свой, как он, наверное, считал, пронзительный взгляд на Глебова.

– Глебов Андрей Иванович, – сурово произнес молодой человек, – вы обвиняетесь в умышленном убийстве гражданки Белянчиковой Маргариты Романовны. Кроме того, вы обвиняетесь в незаконном хранении наркотиков. А возможно, и сбыте. Полученные в ходе предварительного следствия доказательства целиком и полностью подтверждают вашу вину. Запираться нет смысла, добровольным сотрудничеством со следствием вы сможете облегчить свою дальнейшую участь.

Глебов на удивление спокойно выслушал обвинение. В принципе, эту часть беседы он ночью так и представлял, слово в слово, кроме разве наркотиков.

– А вы… кто? – спросил он молодого человека, – я думал, следствие будет вести следователь Миленин.

– Капитан Миленин является оперативным работником уголовного розыска, – радостно сказал молодой человек, – а вашим следователем буду я, Алексей Сергеевич Рогулин…

– Рогулин или Рагулин?

– Рогулин.

– Я так и думал, – кротко сказал Андрей.

– Почему? – удивился молодой человек.

– Очень уж похожи… на Рогулина…

За спиной громко хрюкнул Виталик. Андрей оглянулся и поймал тусклый взгляд Миленина, в котором неясно читался интерес.

Следователь Рогулин покраснел, некоторое время помолчал, потом решил не обращать внимания на выходки уголовника, быть выше этого.

Воспользовавшись паузой, со стула вскочил второй незнакомец.

– Вы, Андрей Иванович, хотите, видимо, заявить, что вам требуется адвокат. Хотите?

Глебов пожал плечами.

– Можете быть спокойны – адвокат у вас есть! И этот адвокат…, – мужчина сделал театральную паузу, – я! Дело ваше, конечно, непростое, но помогая следствию…