Ежедневно!

- Один бокал, - согласилась я.

Красное вино заполнило пузатый бокал.

Михаил Захарович ловко открыл две бутылки пива и протянул одну Артёму.

- Миша, - возмутилась Марина Олеговна. – Ему же еще за руль сегодня.

- Поэтому у него детское пиво – «нулёвка». Не компот же ему с малыми дудонить? И кто на сухую шашлык ест?

Девочки в это время уже допивали по стакану компота и алчно поглядывали на полный графин с ним. Похоже, цель на сегодняшний вечер они себе наметили.

- А где колпаки? – опомнилась вдруг Варя и поочередно посмотрела на головы всех присутствующих.

- Блин, - вздохнул Артём сокрушенно и шёпотом добавил. – Я надеялся, что они забудут. На окне, - дернул он головой в сторону окна в гостиной.

Через минуту все собравшиеся за столом сидели в колпаках и не имели права возразить главным аниматорам сегодняшнего вечера.

По общей обстановке было понятно, что праздник, в целом, был устроен для девочек, которые радовались колпакам, надутым шарикам, бумажным гирляндам и предвкушали торт. Для взрослых же это был больше обычный ужин в приятном семейном кругу.

То, что этот круг приятный, - мне было очевидно.

Одно то, с какой любовью родители Артёма смотрели друг на друга и своих детей, лично у меня вызывало приступ умиления каждую секунду. А уж когда Михаил Захарович о чем-то рассказывал, отвалившись на спинку своего стула, и ненавязчиво перебирал пальцами волосы жены или поглаживал ее руку, когда она его касалась, над чем-то смеясь, я поняла, что помимо идеального торса мой муж после сорока просто обязан делать так же. Отныне, если в моей семье не будет так же тепло и уютно каждый день, то я не вижу смысла в замужестве.

- Что-то мы всё про нас и про нас рассказываем, - подалась вперед Марина Олеговна. – Расскажи нам что-нибудь о себе, Оль. А-то Тёмка у нас парень загадочный последнее время. Много слов из него не вытянешь.

- Ну, что рассказать?... – задумалась я и прочесала большим пальцем бровь. В принципе, рассказать можно всё, что угодно. Вряд ли, мы когда-нибудь встретимся вновь такой же компанией. Но и врать сильно не хотелось. Люди-то за столом приятные (не считая одного индюка, сидящего рядом), ужин вкусный, колпак не жмёт. Поэтому можно просто бегло пробежаться по своей биографии. – Мне девятнадцать лет, учусь на педиатра, работаю в магазине бытовой и электронной техники, могу рассказать вам всё про микроволновку или фен, если хотите, - улыбнулась я и получила теплую улыбку от Марины Олеговны в ответ.

- А где твои мама и папа? – спросила деловито Варя, будто я проходила собеседование на должность их няни.

- Варюш, - ненавязчиво остудила мать ее любопытство.

- А я уже взрослая и живу одна, - подмигнула я девчонке, которая сразу потеряла к этой теме интерес. А для Марины Олеговны, в глазах которой горел вопрос, который она вряд ли мне когда-либо задаст в силу, наверняка, хорошего воспитания, я пояснила. – Когда мне было девять лет, старший брат взял опеку надо мной и другим моим братом. В общем, как-то так, - поджала я губы в легкой улыбке и пригубила бокал вина.

Михаил Захарович и Марина Олеговна молча посмотрели на сына и в глаза друг друга, а затем куда-то в стол и пространство. Всем стало неловко. Я чувствовала, как мой висок прожигал пристальный взгляд Артёма.

Вот так всегда: я сначала расскажу что-то, а потом думаю - нафига я это рассказала?

Поняв, что создала сложную ситуацию одной из страниц своей биографии, я решила её разрулить:

- А почему, кстати, Камазики? – обратилась я к женщине. И, кстати, чем больше я на нее смотрела, те меньше у меня поворачивался язык называть ее женщиной. Она будто бы чуть старше меня, буквально вчерашняя студентка. – Просто вы приглашали всех к столу, назвав Камазиками.