– Твоя бабушка – очень умная женщина. Откуда она всё это знает?

– Да потому что у неё тоже была аллергия на яд пчёл и она проходила через всё это.

– Евангелина, а что такое перекись водорода и пищевая сода?

– Хм… как бы тебе объяснить Лион. Боюсь, что в этом мире нет ничего подобного. Поэтому, если ты вздумаешь меня ужалить, мне придётся искать другие методы избавления от яда.

– Если бы я мог тебя ужалить, то, конечно, сделал бы это. Но у меня нет никакого жала, вот посмотри… – Кролик повернулся ко мне попой и слегка приподнял её, чтобы я могла увидеть место, где у пчёл обычно находятся жала.

– Ты сумасшедший бесстыдник! – Воскликнула я и отвернулась. Доела морковку с мёдом и решила выйти на улицу. Очень уж хотелось осмотреть дом со всех сторон и решить, что же делать дальше. Похоже, в ближайшее время мне придётся здесь жить, а в холодном, продуваемом всеми ветрами доме, это будет тяжело.

У меня имелись кое-какие знания по обустройству дома, да и первую свою кондитерскую я, можно сказать, сделала сама. Денег тогда ни на что особо не было: ни на строителей, ни на дорогие материалы. Я уж молчу про какой-то современный дизайн. Мне тогда досталось небольшое, но наполовину разрушенное помещение, в котором пришлось делать глобальный ремонт. Мне, конечно, помогала подруга, за что я ей очень благодарна, но в большей части я справлялась с ремонтом сама.

И сейчас мои руки чесались сделать этот дом пригодным для жилья. А потом показать всем, а особенно князю Доэрти, что я не самозванка и обращаться со мной подобным образом нельзя.

Осторожно переступая через дырявый пол и доски, которые валялись тут же, я открыла входную дверь нараспашку и вдохнула чуть прохладный уличный воздух полной грудью. Сейчас всё, что я видела перед собой, было иначе, чем я себе представляла. Оказывается, домик был окружён деревянной изгородью, кое-где сломанной и покосившейся, но всё же это было ограждение. А значит, земля, что находилась рядом с домом, когда-то принадлежала хозяевам этого домика. И сейчас на этой земли остались небольшие кустики, возможно, ягодно-плодовые. Парочка плодовых деревьев, приглядевшись, поняла, что это груши.

– Ммм… если они сочные и созревшие, это будет просто подарок небес.

– Они созрели, – услышала за спиной жужжание и поняла, что это Лион, – я пробовал. На мой вкус не хватает сахара.

– Да ты сладкоежка, – улыбнулась я, решив забыть то, что мне пытался показать этот мохнатый жук.

– Думаю да. Хотя ты, Евангелина, тоже та ещё любительница сладкого. Не зря же пошла в кондитеры.

– Откуда ты про меня столько знаешь? – Удивлённо спросила и пристально посмотрела в чёрные глазки ушастого.

– Я не могу тебе этого сказать. Потому что это страшная тайна. Но когда-нибудь, когда я больше не смогу хранить в себе столько секретов, сколько их сейчас во мне, и, возможно, меня будет разрывать от этого, я обязательно всё тебе расскажу.

– Я подожду. Ни за что не пропущу это событие. Возможно, ты надуешься и будешь похож на воздушный жёлто-чёрный пушистый шарик. Думаю, это будет презабавно.

– Смеёшься надо мной, да? Хотя что я мог ожидать от человека, у которого аллергия на моих родственников.

– Пчёлы, что твои родственники? – Спросила и сделала несколько шагов с небольшой веранды.

– Прямые. Но кажется, моя прабабка была из рода кроликов, а вот прадед был самым настоящим шмелём. Не знаю, как так вышло, но родители говорили, что любовь между ними была сильная.

– Это самое нелепое, что я слышала в своей жизни, – усмехнулась и подошла к одному плодовому дереву. Сорвала жёлто-красную грушу и протёрла её о свой плед, который был для меня незаменимым. Он и согревал, и укрывал, служил одеялом и полотенцем. Всё же какая я молодец, что стащила его из той самой повозки, что привезла меня сюда.