***

– Что? – нервно бросаю мужчине, стоящему позади, от взгляда которого моя кожа начинает зудеть. Хмыкает, продолжая беспардонно разглядывать мое тело сквозь намокший шифон, и не говоря ни слова, достает платок из кармана своего пиджака.

– Мило. Надеюсь, чистый? – злюсь не на него, а на собственную глупость: могла бы посмотреть прогноз и захватить зонт, не умерла бы от тяжести, лежи в моей сумке запасная обувка и уж точно не рассыпалась бы на части, возьми я с собой косметичку.

– Других не держим. Если не секрет, что с вашими туфлями?

– О, это новое веяние моды, – опускаю глаза к своим ногам, уже без прежнего восторга любуясь поблескивающей от влаги обувью, и как ни в чем не бывало делаю шаг к зеркалу, занимающему всю заднюю стену кабинки. – Не поймешь этих дизайнеров, что там у них на уме?

– Если хотите, могу помочь, – брюнет смотрит прямо перед собой, словно и не со мной разговаривает, с трудом сдерживая улыбку. Уверенна, глаза он отводит намеренно – боится не сдержаться и разразиться истерическим хохотом от моего плачевного вида – мокрая блузка, юбка в дождевых разводах и правая лодочка с горделиво задранным вверх носком. – Я про каблук. Он ведь у вас?

– А вы обувщик? – оттирая тушь со своих щек, призываю себя не поддаваться панике. У меня есть пятнадцать минут, и если мне повезет, этого времени вполне хватит, чтобы просушить одежду в дамской комнате.

– Программист. Но с этим справиться и школьник.

Что мне терять?

– Вам на семнадцатый? – желаю удостовериться, наблюдая, как на табло один за другим сменяются этажи, и отыскиваю в своем саквояже злосчастную пластмассу.

– Да.

Едва двери кабинки открываются, являя нашему взору длинный коридор с кожаными диванчиками, беспорядочно расставленными вдоль стен, незнакомец галантно предлагает мне руку. Вкладываю свои холодные пальцы в его теплую ладонь и все же решаюсь его разглядеть: высокий, подтянутый, пахнущий чем-то свежим и до одури приятным. Короткие волосы, на щеках небольшая щетина и, несмотря на дорогой пиджак и серьезную гримасу, его вряд ли можно считать скучным белым воротничком. Солидный, молодой и в отличие от меня совершенно спокойный.

– Давайте-ка посмотрим, – устроив меня на одном из диванов, он приступает к тщательному осмотру моей лодочки. Вертит ее из стороны в сторону, иногда отвлекаясь и посылая мне улыбку, прикладывает отпавшую деталь к пятке и, сведя брови на переносице, интересуется:

– И все-таки, как вас угораздило?

– Мужчины на здешних улицах не очень-то и любезны. Столкнулась с одним и угодила ногой в решетку.

– Он хотя бы извинился?

– Что вы, даже и не заметил, наверное.

– А сюда зачем пришли? – усевшись рядом, он напрочь забывает о своем деле, с интересом меня разглядывая.

– Ищу работу.

– А как же школа? – ухмыляется, наверняка намекая на мой рост – действительно, не выше девятиклассницы.

– Осталась позади. Впрочем, как и институт.

Он зависает, где-то с минуту концентрируя свое внимание на моих глазах, а когда я не выдерживаю и вопросительно приподнимаю бровь, отмирает командуя:

– Снимайте второй.

– Боитесь без примера не разобраться, куда крепиться каблук? – доверчиво протягиваю ему уцелевший, с беспечным видом отвлекаясь на строгий интерьер этажа.

Любуюсь панорамными окнами, даже со своего места восхищаясь открывающейся взору красотой: город словно на ладони, а уж если подойти ближе… Вот где она жизнь – кипит под ногами могущественных бизнесменов, любующихся величием Столицы с высоты птичьего полета…

– Что вы делаете? – заслышав характерный хруст, ступаю голыми ногами на не самый чистый, несмотря на блеск, кафель, и возмущенно выдыхаю воздух, глядя на разворачивающееся на моих глазах безобразие.