Я посмотрела на бедную курицу. Она сидела в коробке, вжавшись в стенку, и тряслась.

– Почему она не вылезает? Цып-цып-цып, – я поманила курицу пальцем.

– У нее агорафобия – боязнь открытого пространства, – заявил папа, откусывая кусок от батона. – Они там знаешь в каких условиях живут? Только представь: всю жизнь это бедное создание провело в клетке не больше нашего телевизора! И вот результат, – он красноречиво уставился на дрожащую курицу.

Я посмотрела на телевизор. Он у нас от старой дедушкиной машины – малюсенький. Просто его никто, кроме бабушки, все равно не смотрит (она каждый день следит за политической картиной мира, особенно ее интересует Ближний Восток). Я представила себе мою бедную, бедную курицу в этом крошечном телевизоре. Ужас.

– Но ничего, она скоро освоится и начнет нести яйца, – сказал папа.

– Давай назовем ее Васей, – предложила я в честь кота.

– Никого мы называть не будем, и яйца тоже никто нести не будет, – сказала бабушка.

– Почему? – хором спросили мы с папой.

– Потому что ты сегодня же вернешь ее обратно. Я не хочу, чтобы мой единственный сын сел в тюрьму из-за какой-то несчастной курицы. И вообще, хватит кусочничать!

– Вот именно что несчастной! – взвизгнул папа, пряча за спину батон. – Смотрите, сколько страха и тоски в ее маленьких круглых глазах!

Мы с бабушкой опять посмотрели на курицу.

– А, делайте что хотите, – вдруг услышала я волшебные бабушкины слова. Услышала – и как будто пироженку съела. – Только убирать вы за ней сами будете.

– Мы будем! Мы будем! – радостно закричали мы с папой. – Ты не волнуйся.

Но я подумала, что как-то подозрительно быстро бабушка сдалась. Обычно-то она непоколебимая.

Потом мы все вместе, включая Васю, сели завтракать. В честь дня рождения бабушка напекла булочек и сварила малиновый компот. А еще она подарила мне свой старый бюстгальтер.

Вечером я пойду отмечать день рождения в кафе. Одна! Вернее, без папы с бабушкой, но с девочками! Первый раз в жизни! Завтра подробно про все напишу.

PS: Я все-таки прожгла бабушкины панталоны. Но она не ругалась (у меня ведь ДР), заштопала их, надела и пошла в магазин. Все надеется опять встретить Элвиса. Или Николу Теслу – она верит, что он тоже жив и изобрел perpetuum mobile (вечный двигатель).

Правдивый факт дня: бесподобное притягивает бесподобное.

Однажды папа мне сказал:

– Если когда-нибудь ты полетишь на самолете, обязательно возьми с собой страуса.

– Зачем? – спросила я. Я уже привыкла, что папа у меня необыкновенный, но все равно он не перестает меня удивлять.

– Это будет твоей гарантией. Понимаешь, Вилка, статистическая вероятность того, что твой самолет разобьется, весьма мала. Тебя скорей задавит машина или покусает бешеный пес, и все-таки такая вероятность существует.

Звучит ужасно, правда? Особенно из уст собственного папы. Но вы не забывайте, что он у меня страховой агент, а у них специфический юмор – довольно черный. Или скорее коричневый. Коричневый юмор – это когда все думают, что человек шутит, а вообще-то он говорит на полном серьезе.

– Есть теория, – на полном серьезе продолжил папа, – что в разбившемся самолете загрузка всегда меньше, чем обычно на этом рейсе. Люди опаздывают, заболевают, теряют билеты или просто вдруг отказываются от поездки.

– Правда, что ли?

– Даже есть такая поговорка, – радостно кивает папа. – «Если самолёт забит, значит, точно долетит»! Но проверить это никак не получается, такие данные авиакомпании обычно не разглашают.

– А при чем здесь страус?

– При всем! – папа воздевает палец к потолку. – Вероятность того, что страус погибнет, разбившись на самолете, равна почти нулю. Так что всегда бери его с собой, не прогадаешь.