Если взрослый серьезный мужчина способен хотя бы изредка вести себя как влюбленный мальчишка, то для него еще не все потеряно. Интересно, вот сейчас, по прошествии стольких лет, что он думает о своем скандальном романе с красоткой Региной. Удалось ли ему выкинуть Регину из головы? Задаваясь этим вопросом, Нора хорошо понимает, что он порожден отнюдь не сестринскими чувствами, а обыкновенным женским любопытством. Но не стыдится. Ее переполняет необъяснимая уверенность, что наконец-то она оказалась в таком особенном месте, где можно не стыдиться и не бояться ничего.

На завтрак традиционно кормят овсянкой, творогом и булочками со сливочным маслом. Нора сидит за столиком у открытого окна и, ковыряясь в тарелке, с любопытством поглядывает по сторонам. Ей нравится наблюдать за здешней публикой. Размышлять о характерах малознакомых людей, на основании каких-то незначительных деталей делать выводы о существующих между ними взаимоотношениях. Она воображает себя «за кадром», и это помогает ей поддерживать иллюзию непричастности.

Время от времени она сама становится объектом наблюдений. Как, например, сейчас. Рослая девица по имени Фаина старается вести себя как человек, занятый исключительно кашей и общением с сотрапезниками, но у нее плохо получается. Глаза, словно бы живущие собственной жизнью, то и дело косят в сторону Норы. Поймав себя на том, что сравнивает их с улитками, ползающими по лицу, Нора тихонько фыркает. Фаина ей не нравится. Наверняка анальный тип личности по Фрейду. У нормального человека просто не может быть такой болезненной страсти к порядку, какой, по словам Леры, отличается Фаина, а главное, такого маниакального стремления установить на женской половине чуть ли не казарменную дисциплину: подушка располагается строго по оси симметрии кровати, свет выключается по команде старшего по званию, кто опоздал на вечернюю перекличку, может до утра куковать на улице – и все в таком духе.

Лера периодически пыталась воззвать к ее благоразумию, очевидно, несуществующему, но положить жизнь на борьбу с Фаиной было бы непродуктивно, а изгнать Фаину с фермы, где та проживала чуть ли не со дня основания, – негуманно. Благодаря особенностям своего характера, Фаина довольно быстро обзавелась наперсницей и парой-тройкой подлипал, которые, вместо того, чтобы своими силами занять достойное место в иерархии, предпочли прогнуться под авторитарную фигуру и теперь, пользуясь ее покровительством, совали нос куда не просят, ябедничали, сплетничали, наушничали, словом, уподоблялись шакалам из отечественного мультика про Маугли.

Мужское братство породило своих монстров. Неформальным лидером считался Николай Кондратьев, в прошлом спортсмен-легкоатлет, но в его владениях, на втором этаже Барака, царили более демократичные порядки, во всяком случае, на первый взгляд. Что же касается отношения лидера и его соратников к новобранцам, которых на сегодняшний день насчитывалось двое, то Леонид, лежащий в лежку, был для них попросту недоступен, а Герман, проводивший все свободное время под окнами лежащего в лежку Леонида, только кивал им в знак приветствия по утрам и вечерам, и едва ли перемолвился с кем-то из них хоть словом.

Все это Нора собирала по крупицам и бережно хранила, как хранят антропологи сведения о нравах и обычаях диких племен. Основным поставщиком информации была, разумеется, Лера. Видя непритворный интерес сестры, она охотно рассказывала ей обо всех более или менее значительных событиях – и о тех, очевидцем или участником которых становилась сама, и о тех, последствия которых приходилось разгребать, собирая с миру по нитке, – делилась соображениями и планами.