– А Сильвестр?

– Тоже со мной.

Ката вспыхнула:

– Вы шутите?

– Нисколько. Нормальная шведская семейка. Одна жена и два мужа. Такой креативчик получится – рейтинг офигенный. Мальчики, вы меня поддерживаете?

Мальчики сказали свое категорическое нет.

– Но ведь рейтинг.

– Никакой рейтинг на свете не заставит меня ложиться в постель с мужиком, – выдохнул Рудольф.

– Котик, но в середке буду я.

– Тем более, – выкрикнул Рудик и осекся. – Э… я хотел сказать… все равно не согласен.

– Поддерживаю, – Сильвестр поставил бокал на столик и ткнул пальцем в сторону кабинета. – Пусть спит там. Все-таки он бывший муж.

Татьяна занервничала:

– А как быть с Канделарией Хуановной?

– У нас есть кладовка… – начала Розалия.

– Сама там живи! – осадила старуха.

– По сценарию ты чокнутая, значит, обязана жить там, где скажу я.

– Накося выкуси, – бабка показала Розалии дулю.

– Это ты мне?

– Тебе!

– Мухомор заплесневелый!

– Двоемужка развратная!

– Ядерная война без грима!

– Нимфоманка!

– А не пошла бы ты… на свое отчество?!

Геннадий молодел на глазах.

– Девочки, поберегите свой пыл до начала съемок. – Потом Агафонов повернулся к жене и едва слышно прошептал: – Это настоящая находка. Они друг друга поубивают.

– Чей трейлер стоит на нашем участке? – спросила Ката.

– Наш. С телевидения. – Татьяна подошла к Канделарии. – Мы поступим следующим образом: вам нравится этот диван?

Старуха кивнула:

– Мягонький.

– Вот и отлично. Розалия Станиславовна, ваша мама будет спать в гостиной.

– На цепи?

– На диванчике.

Свекровь поднялась по лестнице. На площадке второго этажа она обернулась:

– Гена, котик, я забыла спросить, что мне будет, если я вдруг нечаянно начну материться?

Агафонов потер ладони:

– Если кстати, это будет очень даже хорошо. Рейтинг!

Свекровь злобно сверкнула глазами:

– Ну, мамочка, мы с тобой через пару дней поговорим. Так сказать, без свидетелей: только ты, я и камера. Ты у меня сама в психушку попросишься, рухлядь старая, – негодовала Розалия, шествуя в спальню.

Вскоре все разъехались, для того чтобы в пятницу встретиться вновь. У Копейкиных осталась лишь Гаврилюк.

В спальне Катарина уткнулась лицом в подушку.

Камеры еще не работают, а она уже готова лезть на стену от отчаянья.

Персы посапывали в кресле, Арчибальд матерился, сидя на шкафу. Стоило Катке встать и пройти в ванную комнату, как пернатый перелетел на одну из камер и принялся методично долбить клювом по объективу.

Пришлось выпроваживать Арчи в коридор. Просто так двухкрылый улетать не собирался. Обматерив Катку с головы до ног, он влетел в комнату Лидии Владимировны.

Не ведая о словарном запасе попугая, Гаврилюк начала сюсюкаться с милой птичкой, а когда до ушей Каты долетело картавое «Заткни пасть, стерва», Лидия Владимировна – разумеется, по системе Станиславского – рухнула в обморок.

Утром Ката отправилась к Беляне. Настроение было мерзкое, погода еще гаже. Вконец вымотали пробки на дорогах.

Из «Фиата» Ката выходила злая, как свора голодных собак. Прошмыгнув в подъезд, Копейкина остановилась у обитой светлым дерматином двери.

На звонок откликнулись быстро – не прошло и десяти секунд, как на пороге нарисовалась румяная девчушка.

– Привет, – Катка переминалась с ноги на ногу.

– Вы ко мне или к маме? – поинтересовался подросток.

– Мне нужна информация, – Ката глупо улыбнулась и вытянула вперед руку с пуговицей. – Необходимо вернуть пуговичку Беляне. Знаю, что она проживает в этом подъезде, а номером квартиры не располагаю. Не поможешь?

– Варька, с кем треплешься? – донеслось из недр квартиры. – Закрой дверь, дует.