10. Глава 10

Глава 10

Скидываю на пол халат, оставляя Лилю в одних трусах. Вновь тянусь к ее губам, на что та легонько, но отталкивает меня в грудь. Ну начинается, твою мать. Вот сейчас внезапные приступы целомудрия или еще хер пойми чего, совсем некстати. Тут же выдохнул и испытал невероятное облегчение, когда вместо ухода, Синичкина зажмурила глаза и пробормотала еле слышно:

– Я не очень хорошо умею трахаться, – все что угодно ожидал, но не этого.

– Застой побольше, чем у меня, да? – усмехаясь, произношу я, подтягивая ее за талию ближе к себе.

– Побольше.

– Это как езда на велосипеде, Лиля, – шепчу ей в губы. – Если даже давно не ездила, то через год все равно получится. Всего лишь мышечная память.

– Через год, – усмехается мне в губы. – Чуток побольше. Три.

– Охренеть. Тебе надо срочно помогать. Это прям застоище. Теперь понятно, чего ты такая чеканушка.

– Я тебе сейчас яйца всмятку сделаю, – зло бросает Синичкина, обхватив одной рукой мой подбородок. – Хочешь?

– Если куриные, то да. Я как раз голоден. Но не сейчас, а через полчаса.

Кажется, она хочет еще что-то сказать, но я не даю ей этого сделать, банально закрывая рот поцелуем. Синичкина закидывает мне руки на шею и в ответ начинает лихорадочно посасывать мои губы. Мы целуемся как ненормальные. Со стороны мы наверняка выглядим как двое ненасытных животных. Башка идет кругом. Наконец, отрываюсь от ее губ и, чуть намотав на кулак Лилины волосы, оттягиваю ее голову назад. Та, как ни странно, не сопротивляется. Напротив, опирается двумя руками о стиралку и еще больше выгибается.

Провожу носом по ее щеке вниз, втягивая воздух. Пытаюсь уловить чем от нее пахнет, какие-то знакомые нотки, но я зависаю, когда, скользнув языком по ее шее, Лиля не только покрывается мурашками, но из нее вырывается что-то типа смеха. Не злого. Скорее ей просто щекотно. От чего-то столь простая неприкрытая реакция мне нравится. Смотрю на ее пульсирующую венку на шее и понимаю, что хочу оставить на ее коже след. Понимаю, что это несусветная глупость. Более того, засосы, оставленные какой-нибудь девчонкой на мне, всегда вызывали только одну реакцию – агрессию. Однако, несмотря на это осознание, мне становится по хрен.

Вновь скольжу языком по ее коже от уха к шее и обратно. Чуть прикусываю мочку и возвращаюсь к шее. Целую и осторожно втягиваю ее кожу. Не больно, но след точно должен остаться. Дебил, ей­–Богу, но мысль о будущем следе меня вдохновляет. Веду губами ниже по ключице и только сейчас понимаю, что ее кожа соленая. Не мудрено, что мы оба такие, после такого-то забега. Правда, меня этот факт нисколько не смущает. Особенно, когда я наконец-таки отпускаю ее волосы и, оторвавшись от ее кожи, делаю то, что хотел с самого начала, а именно сжимаю в ладонях ее грудь. И все – мозги набекрень. И пусть весь мир подождет.

Меня ведет как малолетнего школьника, когда, я наконец-таки вдоволь натрогавшись, втягиваю в рот Лилин сосок. Самый кайф в том, что Синичкиной это нравится. Хотя она и старается сдерживаться. Фактически заставляю себя оторваться от ее груди и тяну еще ближе на себя Лилю. Не церемонясь, провожу большим пальцем по ее белью.

– А можно мне там не шелудить пальцами? – несвойственным для себя голосом ляпнула очередную хрень Синичкина, схватив меня за руку. Сучка! Какая же она сейчас красивая с раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами.

– А можно ездить на велосипеде без одного колеса? – хрипло произношу в ответ я.

– Ну, в цирке же ездят.

– У тебя на все найдется ответ?! – закипаю!