– Вызывали, Евгений Александрович?

Зайковский уже опомнился и деловито заглядывал в кабинет. Высокий и тощий, весь какой-то нескладный, и до сего дня он Назарову просто не нравился – еще и оттого, возможно, что он испытывал отвращение к таким вот подчеркнуто некрасивым людям. Назаров понимал, что это неправильно, и тем не менее ничего не мог с собой поделать, дурнушки обоих полов вызывали в нем подсознательное отторжение.

А теперь Назаров понимал, что нужно быть очень осторожным – парень неглупый и напрочь лишен любых нравственных ориентиров.

– Сядь. – Назаров бросил перед журналистом страницы со статьей. – Это что такое?

– Это джекпот, Евгений Александрович! Я знал, что вам понравится. – Зайковский подскочил и взмахнул руками. – Я ее чисто случайно увидел, сразу и не узнал. Но у меня профессиональная память. И я проследил, несколько дней следил, у меня и фотографии есть. Это же бомба, понимаете? Номер нарасхват пойдет, мы же…

– Ты или дурак, или меня таким считаешь. – Назаров холодно окинул парня взглядом, и тот словно уменьшился в размерах. – Сядь и слушай.

– Да я что, Евгений Александрович, я же… Да что такое происходит?!

– Происходит то, что ты сейчас отдашь мне все материалы, которые нарыл, – все, и карту памяти, и прочее. И забудешь, что вообще была такая статья. И такая женщина.

– Да почему?!

– А ты не думал, почему ей за убийство дали всего семь лет? – Назаров смотрел на парня в упор, не мигая. – И почему из семи она отсидела всего три года, в колонии с практически санаторным режимом? Или ты не в курсе, кто ее прикрыл тогда – и прикрывает сейчас, и почему? Ты что, смерти моей захотел, и сам смерти ищешь?

– Да я… О господи, неужели это… Это он из-за нее приходил?!

– Молчи и не дыши. – Назаров прищурился. – Кому ты сказал о своей статье?

– Никому. – Зайковский поежился. – Даже корректору не дал, даже секретарша не видела, сразу вам в папку положил после утренней летучки, вы же помните.

Что-то такое Назаров действительно помнил.

– Если ты хоть слово скажешь в ту сторону, спасти тебя я не смогу, – нахмурился Назаров. – Это тебе не загнивающий Запад, тут нельзя все подряд вываливать. Ты и сам едва не подставился, и меня чуть под монастырь не подвел, ты это понимаешь своей башкой?!

– Теперь понимаю… Господи, так вот почему все! Если она все время была ЕГО любовницей…

Назаров мысленно хохочет. Очень удачно зашел в гости господин Ладыжников, вот просто невероятно удачно. Главное, теперь напугать парня так, чтоб ему и в голову не пришло копать дальше.

– Ты ходил к матери?..

– Нет, это я так, только собирался…

– Где материалы?

– Вот. – Парень вытащил из сумки ноутбук. – А фотографии в телефоне.

Вид у него был разочарованный и несчастный, и Назаров его понимал, материал-то и вправду отличный.

– Хорошо, что больше никто этого не видел… Или кто-то видел?

– Нет, Евгений Александрович, честное слово, никто!

Конечно, коллегам он ничего не сказал, потому что боялся, как бы не перехватили сенсацию.

– Если это где-то всплывет, я прикрыть тебя не смогу. – Назаров сам почистил жесткий диск и забрал карту памяти из телефона парня. – Если есть хоть малейшая вероятность, что кто-то это видел и выложил в Сеть… А информация есть только у тебя, то я и укажу на тебя, когда у меня спросят, понимаешь? А если это где-то всплывет, то у меня первого и спросят.

– Я клянусь, что… О господи! Это что же могло быть, он бы меня за это…

– Именно. Иди, и молчок. А в номер пойдет твоя статья о молокозаводе, на вторую полосу. Статья хорошая, кстати.