О том, до какой степени прав их наставник, контр-адмиралу Лесовскому суждено было узнать здесь, на входе в Чарлстонскую гавань.

Диспозиция невесела. Вход в гавань шириною в две мили, но в бинокль легко просматривается заграждение по всей ширине бухты – канат, протянутый меж поплавками-бочками. Лишь ярдов 300 против форта Самтер как будто чисты.

Но дело не в заграждении, а в том, что у адмирала нет ни малейшей уверенности, что южные американцы встретят эскадру теплей, чем встретили на подступах к нью-йоркскому рейду северные противники. Которые, кстати, проиграли лишь первую стычку. Линия горизонта заштрихована бурой грязью корабельных дымов. Учитывая, как близок источник дыма к берегу, сомневаться не приходится – на подходе один из броненосцев блокады. Чудо, как раньше их здесь не было…

Объяснение чуду историки найдут через много лет, когда Североамериканские Соединенные штаты наконец откроют архивы военных лет. Капитан «Роанока» – трехбашенного монитора, что отогнал русскую эскадру от Нью-Йорка, – действовал на свой страх и риск, руководствуясь последними номерами вашингтонских и филадельфийских газет. За спиной у него был город, четырежды переходивший из рук в руки: сначала толпы, потом ополчения штата, затем – настоящих, «серых» мятежников, и под конец – правительственных войск.

Подпускать близко тех, кого Вашингтон успел объявить противником, он не собирался. Для этого его не отправили на хэмптонский рейд, как собирались, оставили город охранять. Он и охранил, а потом написал отчет.

Сообщение о появлении русской эскадры в прибрежных водах легло на стол президента. Авраам Линкольн, будучи человеком добросердечным, испытывавшим к тому же мучительный стыд от необходимости изменять дружескому чувству во имя изменившейся политической конъюнктуры, предложил интернировать русские корабли либо уведомить их о невозможности предоставления стоянок и отпустить восвояси. Морской министр Гедеон Уэллс, также человек спокойный, обстоятельный и незлобивый, президента поддержал. Однако присутствовавший на совещании Эдвин Стентон заявил категорически: русских следует уничтожить, поскольку любое иное, менее категоричное, решение вопроса ставит под угрозу союзнические обязательства перед Великобританией. Президент пытался настаивать, однако за спиной мистера Стентона стояло то, ради чего Соединенным Штатам пришлось перетряхнуть кабинет, пойти на уступки в вопросах о канадской границе на востоке, официально – хорошо хоть взаимно – гарантировать неприкосновенность британских владений в Америке, пересмотреть тарифы и вновь гарантировать – бесперебойные поставки зерна. Арсеналы Вулвича! Триста тысяч винтовок и триста армстронговских пушек. Не разом, но – в год. До самого окончания войны против общего противника.

Военный министр вскочил со своего места, голос его загремел иерихонской трубой, – и в итоге судам и соединениям ВМФ США предписано «всеми способами препятствовать взаимодействию русской эскадры с судами либо должностными лицами мятежников»…

…Утром 4 октября командующему южноатлантической блокирующей эскадрой адмиралу Далгрену сообщили о том, что два часа тому назад капитан каботажной шхуны наблюдал на траверзе Чарлстона неизвестное военное судно, следующее на юг. Адмирал отдал приказ судам блокирующей эскадры рассредоточиться вдоль побережья на предмет выявления следов эскадры противника. Приказ исполнили, несмотря на то что старый каботажник поведал также и о том, что следом за неведомым кораблем он наблюдал остров Авалон. Через три дня Джон Адольфус Бернард Далгрен точно знал, что почти не ошибся, поверив проспиртованному морскому волку. Русским фрегатом оказался «Ослябя», который вышел раньше основных сил и должен был встретиться с ними в Нью-Йорке. Узнал о начале войны в той же манере, что и Лесовский, – с тем отличием, что у Ивана Ивановича Бутакова при отступлении голова не болела ни о ломкой машине «Витязя», ни о тихом ходе обоих корветов. Развернулся и ушел. Потом был сломанный свинец печатей, выпотрошенный пакет, дождавшийся недоброго часа, и разворот – в район крейсирования. Проблему с углем он решил просто: позаимствовал его у судов, занимающихся снабжением блокадной эскадры.