Богиня молчала.

— Но, если так, какая же из меня спасительница Азара?! — воскликнула Мира.

В голосе прорвались слёзы. Она всегда считала себя хорошей и миролюбивой, ей хотелось нести в себе свет, любовь, радость. А получалось наоборот.

— Скажи, когда волчица загрызает человека, это хорошо или плохо? — спросила Ушуа.

— Плохо, конечно, — ответила Мира.

— А если человек охотник и хотел убить её вместе с волчатами?

— Тогда хорошо.

— А если у охотника остались дети, и теперь им будет нечего есть?

Мира промолчала, понимая, куда она клонит. Гай уже говорил ей об этом: что абсолютной правды нет и многое зависит оттого, на какой стороне ты находишься.

— Идёт война, и нам нужно победить в ней, — произнесла Ушуа.

— Война с кем? — тихо спросила Мира.

— С Абрахазом, конечно. Ты видела, каким Азар прежде?

— Да, Оямото показывала его мне.

Она вспомнила, как жаба обвиняла Ушуа в малодушии и инфантильности.

— Бедняга Оямото, — сказала богиня с печальной улыбкой. — Гордыня сжигает её, и она не хочет понять, что мы обе хотим одного и того же: процветания Азара

— Может, стоит с ней поговорить? — осторожно спросила Мира.

Ушуа махнула рукой:

— Бесполезно. Она видит во мне только врага.

— Ну, знаете, в чём-то я с ней согласна, — сказала Мира: — Это же маги Отуа устроили в Азаре такой писец. И почему вы сейчас не сделаете Азар таким, как прежде?

— Что значит, сделаю? — возразила женщина, и в её голосе впервые пробилось раздражение. — Азарцы должны сами творить свою судьбу. Это ваш мир, никто кроме вас не может его спасти.

Мира отметила «вас».

— Но никто кроме Вас не может подобраться к Абрахазу ближе, — парировала она. — Почему вы не нанесёте ему удар? Сами же говорите, идёт война.

Ушуа хотела ответить, но внезапно в лесу раздался громкий хруст, и богиня осыпалась на землю, словно песчаный столб. Мира застыла, с ужасом глядя на то, что только что было женщиной из плоти и крови, а теперь стало кучей песка.

— Вставай! — приказали рядом.

Она не сразу поняла, что говорит скелет собаки. Мира медленно перевела на него взгляд.

— Это был муляж, — деловито сказала собака, кивнув на песок. — Приходится страховаться.

— А, понятно... — выдавила Мира.

— Абрахаз нашёл меня, — из собачьей пасти вылетел грустный смешок: — А ты ещё спрашиваешь, почему я не могу подобраться к нему? Я полностью во власти его магов. Лишь иногда удаётся вырваться и то ненадолго. Жаль, мы с тобой сегодня не закончили разговор, но я тебя ещё найду. Основное впереди. Помни, единственная правда, это Азар. Остальное иллюзия. А теперь возвращайся и будь осторожна. Не делай необдуманных поступков, ты важна!

Она добавила несколько слов на незнакомом гортанном языке, и Миру закружило в вихре. Она зажмурилась и жёстко приземлилась на что-то твёрдое.

— С возвращением, — сказал над ней Колдун.

Мира открыла глаза — она вновь лежала в его покоях на ковре с длинным ворсом.

— Я вернулась, — прошептала она, ещё не понимая, чувствует радость или разочарование оттого, что не успела закончить разговор с Ушуа.

— Одна, — Колдун сухо улыбнулся.

— Да, мне не удалось спасти Астафью, — сказала Мира. — И ваши звери тоже погибли. Но я видела, кто их выпустил.

Странно, но после разговора с Ушуа у неё пропал страх перед Колдуном. Она как будто распахнула двери, закрытые для всех остальных, и после того, что увидела за ними, всё переменилось.

Видимо, Колдун тоже что-то заметил, Мира почувствовала его растерянность.

— Кто убил Астафью? — спросил он.

«Я», — подумала она, но вслух ответила:

— Клетку открыла Даяна.

Лицо Колдуна исказила ярость, однако он подавил её.