– Ты права. Черт. Что же делать?

– Просто подожди, пока все уйдут, – предложила Эми. – Потом выскользнешь из дома и запрешь дверь запасным ключом. Он под…

– …цветочным горшком у порога. Да. Я знаю.

И, хотя ее план казался куда более рациональным, он рушил все мои надежды на то, чтобы успеть вовремя. Родители Эми уходили из дома не раньше половины восьмого, так что у меня останется всего пятнадцать минут, чтобы добраться до школы. Как только за Рашами захлопнулась дверь, я поспешила в ванную, чтобы завершить свои утренние гигиенические процедуры, а потом рванула вниз и выскочила из дома.

Я заперла дверь и перебежала через задний двор на Милтон-стрит, к парковке у супермаркета «Грейсонз», где оставила на ночь свою машину.

– Привет, Герт, – сказала я, похлопав по капоту старенького серебристого «универсала». Тачка была с норовом, зато моя. Я забралась на водительское сиденье. – Надеюсь, ты хорошо спала, малышка, но я тороплюсь, поэтому умоляю, не капризничай сегодня.

Я повернула ключ в замке зажигания. Мотор ожил, но не завелся. Я застонала.

– Не сегодня, Герт. Сжалься надо мной!

Я предприняла вторую попытку, и двигатель наконец заурчал, словно Герт услышала мои мольбы. Мы тронулись с места.

К тому времени как я въехала на стоянку для старшеклассников, звонок уже прозвенел, и это означало, что главный вход уже закрыт. Пришлось потревожить миссис Гаррисон, вечно недовольную дежурную, которая меня и впустила.

– Соня, – приветствовала она меня, когда я вошла в вестибюль школы.

Я поморщилась. Видит бог, как я ненавидела – ненавидела – свое полное имя.

– Опаздываешь, – заметила она, будто я сама не знала.

– Опаздываю. Извините, просто…

Шоу начинается.

У меня задрожали губы, и, словно по команде, глаза наполнились слезами. Я уставилась в пол и прерывисто вздохнула.

– Мой хомячок Ланселот умер сегодня утром. Я проснулась, а он… неподвижно лежит… у своего колеса… – Я закрыла лицо руками и всхлипнула. – Простите. Вы, наверное, думаете, что это глупо, но я так его любила!..

– О, моя дорогая…

– Понимаю, это не может считаться уважительной причиной, но я… мне так жаль Ланселота!..

Я забеспокоилась: не переигрываю ли я? Но миссис Гаррисон сунула мне в руку салфетку и сочувственно потрепала по плечу.

– Поплачь, – сказала она. – Я знаю, это тяжело. Когда в прошлом году я потеряла Вискерса… Я напишу тебе записку на первый урок. Объясню, что у тебя дома случилась беда. Не волнуйся. Уверена, тебе простят опоздание.

– Спасибо. – Я шмыгнула носом.

Когда я дошла до класса, где проходил спецкурс по европейской истории, слезы уже высохли, а мистер Бакли уже прочитал половину лекции. К сожалению, он всегда все замечал, так что шанса незаметно пробраться на свое место у меня не было.

– Мисс Ардмор, – раздался его голос. – Решили все-таки присоединиться к нам?

– Извините за опоздание, – сказала я. – У меня объяснительная записка.

Я вручила ему записку. Он быстро прочитал ее и кивнул.

– Хорошо, садитесь. Надеюсь, вы возьмете у кого-нибудь конспекты первой части лекции.

– И это все? – вопросил Райдер Кросс, когда я уселась позади него. – Пришла на полчаса позже и никаких последствий?

– У нее записка от администрации, мистер Кросс, – ответил мистер Бакли. – О каких последствиях вы говорите?

– Ну, не знаю, – растерялся Райдер. – Но она прервала урок, и это уже не в первый раз. В школе, где я раньше учился, в Вашингтоне Ди Си[1], учителя были гораздо строже, и записки редко служили оправданием. А учащиеся гораздо серьезнее относились к учебе. А здесь, кажется, любой повод считается уважительной причиной.