После первого рабочего дня мы с тёткой и братом отправляемся ужинать. Белла выбирает место, выглядящее крайне претенциозно. Я начинаю понимать, что имел в виду Ричард, когда рассказывал про её невыносимые аристократические замашки. Помнится, когда я уезжал из её дома для учёбы, у неё ничего подобного не наблюдалось. Впрочем, тогда наша семья не была настолько состоятельной. Бизнес, что построили наши родители, а также Белла с Ричардом только-только набирал обороты.

— Я хотела бы вам напомнить, мальчики, что интрижки с сотрудницами компании совершенно недопустимы, — властным тоном произносит тётя. — И вообще, вы уже не подростки, пора бы более ответственно подходить к вопросу отношений.

— Тётя, — произносит неловко Вячеслав. — Может, мы сами разберёмся с этим.

— Разберётесь вы, как же, — закатывает глаза она. — Особенно ты. Я просто уверена, что однажды появится какая-нибудь лошадь и заявит, что у неё ребёнок от тебя. Мне самой не хочется лезть в вашу личную жизнь, но приходится. Я не для того положила свою жизнь на строительство этой компании, чтобы кто-то пришёл и оттяпал себе её часть, просто потому, что у вас не хватило ума воспользоваться средствами контрацепции.

Чем дольше я слушаю её, тем меньше узнаю в ней женщину, вырастившую нас. Не припомню, когда в последний раз испытывал такой сильный приступ испанского стыда. Но больше меня беспокоит её этот запрет на отношения. Он, конечно, звучит смешно и бредово, но его нужно принимать во внимание. И впредь быть очень осторожным, если я не хочу создать Вике проблемы. Ведь если со мной Тётка вряд ли сможет что-то сделать, то вот ей может навредить очень сильно.

7. Глава 7

Вика
Возвращаться в Россию было тяжело. Эти десять дней отпуска казались мне сказкой, в особенности встреча со Стасом и всё, что было после неё. Я сильно сожалела, что не рискнула и не дала ему шанс. Глупый страх сделал своё дело — я просто сбежала, не попробовав. А дома уже бессмысленно было сокрушаться, Стас остался там, на Кубе. Надо было приходить в себя, так что я понемногу отвлеклась и забылась.

Теперь вот сижу в конференц-зале и пялюсь во все глаза на мужчину рядом с Беллой Станиславовной. Я настолько удивлена, что не могу не то что сказать что-то тычущей мне в бок локтем Лене, но даже просто пошевелиться. Он так сильно похож на того «моего» Стаса! У меня от нервов потеют ладони, а желудок снова сводит. Не могу поверить, что это на самом деле он. Это слишком невероятное совпадение. Я боюсь обрадоваться и обмануться. Мне казалось, эти его рассказы о переводе — это просто сладкие обещания, что обычно льют в уши мужчины женщинам после секса, чтобы не выглядеть мудаками.

— А теперь позвольте вам представить моего племянника Станислава Константиновича, — торжественно произносит Белла. — Он займёт место моего заместителя по развитию.

Она уступает мужчине трибуну. Станислав благодарит её и зал за аплодисменты. Я сижу в оцепенении. В голове всплывает, как Стас упоминал о своём брате и о родственнице, что заменила ему мать. Я сильно сожалею, что не задавала ему вопросы, пока была возможность. Кажется, имей я чуть больше деталей, то смогла бы сложить два и два и понять, что он и есть тот, кого так часто вспоминают наш Вячеслав Константинович и Стервелла.

Я смогла бы понять, что действительно могу продолжить наш роман со Стасом уже здесь в России. От этой мысли по телу проходит истома. Но ту же секунду в груди появляется другое, менее приятное чувство. Если Стас — племянник Беллы Станиславовны, значит, он явно мне не ровня. Выходит, всё с самого начало было не в серьёз. И все эти его рассказы про одиночество были пустым трёпом, а я, простушка, купилась на них. Осознавать это неприятно, хотя всё уже в прошлом. Моя душа в смятении. Нервное напряжение никак не отпускает.