– Там есть вице-президент Дмитрий Кремей. Они работали вместе с Чалмаевым, и он обращался к нему. Это я точно знаю.

– И на «Орфей» вы тоже самостоятельно не выходили?

– Нет. Мне кажется, что нет. Хотя у Чалмаева был телефон руководителя этой компании. Он узнавал для Трегубова. Абессалом Константинович Тордуа. Кажется, р-раньше он работал в разных коммерческих структурах. И его знал Андриян Максакович. Но б-без него мы уже не стали никуда выходить. Слишком в-все оказалось неожиданным.

– Вы посылали кого-нибудь в квартиру Полины Рыбалко? Или слышали о том, что кого-то посылал туда Чалмаев?

– Н-нет, – изумился Рыжанков, – никто не мог давать такие задания.

– Ваши камеры работают круглосуточно или их отключают на ночь? – спросил Дронго.

– Конечно, работают. Мы их не отключаем.

– И вы можете быть уверены, что никто не мог войти в служебный кабинет кого-то из руководителей и установить там подслушивающие устройства?

– Незаметно? Н-не могли. Это н-невозможно.

– Тогда почему вы проверяли кабинеты, точно зная, что никто из посторонних не мог туда войти и установить «жучки»? Ведь Чалмаев бывший следователь и должен был четко понимать такие вещи. И вы тоже не ребенок, простите за откровенность. Тогда почему вы все-таки решили пригласить специалистов для проверки?

– Мы п-понимали, что чужого не было, – дернулся Рыжанков, – но это еще х-хуже. Гораздо… хуже. Значит, такие «жу-жучки» мог установить кто-то свой.

– Так считал Чалмаев?

– Д-да. Он собирался все п-проверить.

– А вы лично кого-то подозреваете? Ведь кроме Рахимова об этом узнали Трегубов, Каплан и Рыбалко?

Рыжанков удивленно посмотрел на гостей. Медленно покачал головой.

– Они не могли. Они все акционеры компании. Даже П-полина П-прокофьевна. Нет, они не могли.

– Тогда остается семья Трегубова, – сказал Дронго.

Рыжанков пожал плечами.

– Там тоже п-проверяли, – напомнил он.

– Проверяли на предмет подслушивающих устройств, – возразил Дронго, – но не проверяли каждого из подозреваемых.

– Каким образом? – усмехнулся Рыжанков. – Нужно было д-допрашивать членов его семьи? Его сын работает у нас.

– Значит, вы просто остановили свое служебное расследование после смерти Чалмаева? – не успокаивался Дронго.

Рыжанков молчал. Минуту, потом вторую. Наконец произнес:

– Мы ждем р-результатов расследования. И не можем следить за членами семьи Трегубова.

– И как долго вы будете ждать результатов расследования? Если это действительно убийство, то водителя и машину могут не найти, – заметил Дронго.

– Мы не можем быть следователями, – возразил Рыжанков, чуть нахмурившись, – это не наше дело. И так поступать незаконно.

Вейдеманис выразительно посмотрел на Дронго.

– Мы хотим поблагодарить вас за беседу, – сказал эксперт, поднимаясь.

Рыжанков пожал им на прощание руки. Они вернулись в приемную Трегубова, где симпатичная секретарь разрешила им войти в кабинет первого вице-президента без доклада. Хозяин кабинета беседовал с мужчиной лет шестидесяти. Увидев входивших гостей, он прекратил говорить, жестом отпустив своего сотрудника.

– Что-нибудь выяснили? – спросил Вадим Олегович, показывая на стулья.

– Много интересного, – признался Дронго, усаживаясь на стул, – во-первых, выяснилось, что кто-то уже побывал в доме секретаря вашего директора.

– Не может быть, – удивился Трегубов, – она нам ничего не говорила. Неужели действительно кто-то пытался к ней влезть?

– Не пытался, а влез. Она уверена в том, что у нее в квартире побывали.

– Фантастика. Почему эта старая дура столько времени молчала? Или она не понимает, что у нас происходит?