– Нет. Я точно знаю, что нет…
– Вот еще новости! И почему, скажите на милость, дорогая моя девочка?
Санитар знаком попросил ее говорить потише.
– А как же мой кот?
– Я о нем позабочусь… Не беспокойтесь.
– А мой Франк?
– Мы позвоним ему и позовем его, сейчас же. Я возьму это на себя.
– Я не знаю его номер телефона. Я его потеряла…
– Я отыщу!
– Нет, не нужно его беспокоить… Он так много работает, вы же знаете…
– Да, Полетта, я знаю. Я оставлю ему сообщение. Знаете, как это сегодня заведено… У всех ребят есть сотовый телефон… Никакого беспокойства…
– Скажите ему, что… что я… что…
Она задыхалась.
Когда машина, одолев подъем, подъезжала к больнице, Полетта Лестафье прошептала со слезами: «Мой сад… Мой дом… Отвезите меня домой, пожалуйста…»
Ивонна и молодой санитар уже успели встать.
– Когда у вас были последние месячные?
Стоя за ширмой, Камилла выбивалась из сил, натягивая джинсы. Она вздохнула. Знала ведь, что врач задаст этот вопрос. Была просто уверена. Была к нему готова… Влезая на эти чертовы весы, заколола волосы тяжелой серебряной заколкой, сжала кулаки и вся подобралась. Она даже слегка подпрыгнула, надеясь подтолкнуть стрелку еще хоть чуточку вправо… Увы, все было тщетно, и сейчас ее начнут «прорабатывать»…
Она поняла это по тому, как хмурился доктор, пальпируя ее живот. Все вызывало у него неудовольствие – выступающие ребра и кости таза, нелепая крошечная грудь и тощие ляжки.
Она спокойно застегнула ремень, зная, что ей ничего не грозит: она ведь не в колледже, это обычный профилактический осмотр, сейчас весь этот треп закончится и она уйдет.
– Итак?
Она сидела напротив него и улыбалась.
Это было ее секретное оружие, ее фирменный прием. Улыбнуться неудобному собеседнику, чтобы сменить тему разговора, – никто пока не придумал способа действеннее. На ее беду, доктор играл по тем же правилам. Он поставил локти на стол, сцепил пальцы и обезоруживающе улыбнулся. Видимо, он все же заставит ее ответить. Ей следовало это предвидеть: доктор был симпатичный, и она невольно закрыла глаза, когда он положил ей руки на живот…
– Ну и?.. Только без вранья, договорились? Иначе лучше вообще ничего не отвечайте.
– Давно…
– Естественно, – скривился он, – естественно… Уму непостижимо – сорок восемь килограммов при росте метр семьдесят три! Если так пойдет и дальше, вас скоро можно будет вдеть в ушко, как нитку…
– Какое ушко? – спросила она, изображая святую наивность.
– Игольное, конечно.
– Ах игольное? Извините, никогда не слышала этого выражения…
Он собирался что-то сказать, но передумал, взял рецептурный бланк, вздохнул и посмотрел ей в глаза:
– Вы совсем ничего не едите?
– Конечно, ем!
Внезапно на нее навалилась страшная усталость. Ей до смерти, до посинения надоели разговоры на тему «Сколько весит Камилла?». Двадцать семь лет ее этим достают. Всегда одно и то же. Черт бы вас всех побрал – я жива! Жива и здорова! Я могу быть веселой и грустной, храброй, ранимой и странной, как все остальные девушки на свете. Я вовсе не бесплотна!
Боже, неужели нельзя хоть сегодня поговорить на другую тему?
– Вы ведь со мной согласны? Сорок восемь килограммов – это явно маловато…
– Да… – она сдалась. – Согласна… Я давно так не худела… Я…
– Что – вы?
– Нет, ничего.
– Да говорите же.
– Я… Мне случалось выглядеть получше…
Он молчал.
– Вы дадите мне справку?
– Да, да, конечно, – раздраженно ответил врач. – Таак… Как называется фирма?
– Какая?
– Та, где мы сейчас находимся, ваша фирма…
– Touclean.
– Простите?
– Touclean.
– Тэ заглавное у-к-л-и-н, – повторил он по буквам.