Дешевая бумажная скатерть коробилась, тушь впитывалась слишком быстро.

– Вы позволите? – спросила девушка.

Она протягивала Камилле пачку чистых скатертей. Камилла отодвинулась, положила сделанный рисунок на пол. Старичок разохался, официантка на него прикрикнула.

– Что он говорит?

– Он злится, потому что не видит, что вы рисуете…

Она добавила:

– Это мой двоюродный дедушка… Он парализован…

– Скажите, что следующий рисунок я сделаю для него.

Девушка отошла к бару и произнесла несколько слов по-китайски. Старый дядюшка успокоился и строго посмотрел на Камиллу.

Она долго вглядывалась в его лицо, а потом нарисовала на всей поверхности скатерти похожего на старика веселого человечка, бегущего вдоль рисового поля. Она никогда не была в Азии, но изобразила на заднем плане гору в тумане, сосны, скалы и даже маленькую хижину Чжу Да на мысу. Она одела своего героя в каскетку с надписью «Nike», спортивную куртку и традиционную набедренную повязку, добавила брызги воды, рассыпающиеся из-под босых ног, и преследующих его мальчишек.

Она отодвинулась, чтобы оценить свою работу.

Многие детали ей не понравились, но старик выглядел счастливым, по-настоящему счастливым, и тогда она подложила под скатерть тарелку, открыла баночку с красной киноварью и поставила свою печать справа в центре. Встала, освободила стол старика, вернулась за своим рисунком и разложила его перед ним.

Он не реагировал.

«Приплыли, – сказала она себе, – видимо, я что-то напортачила…»

Когда его внучатая племянница вернулась с кухни, китаец издал протяжный жалобный стон.

– Мне очень жаль, – сказала Камилла, – я думала, что…

Официантка жестом остановила ее, достала очки с толстенными стеклами и надела их старому китайцу прямо под кепку. Он наклонился, сохраняя важность, и вдруг засмеялся. Детским смехом, звонким и веселым. Потом вдруг заплакал и снова засмеялся, раскачиваясь из стороны в сторону и скрестив руки на груди.

– Он хочет выпить с вами сакэ.

– Супер…

Девушка принесла бутылку, он закричал на нее, она вздохнула, снова ушла и вернулась с другой бутылкой в сопровождении остальных членов семьи – пожилой дамы, двух мужчин лет по сорок и подростка. Все смеялись, кричали, кланялись и что-то возбужденно лопотали. Мужчины хлопали ее по плечу, а паренек на спортивный манер шлепнул ладошкой по ее ладони.

Потом каждый вернулся на свое рабочее место, а внучка старика поставила на стол два стаканчика. Китаец поклонился, выпил сакэ и тут же снова налил.

– Предупреждаю, сейчас он расскажет вам всю свою жизнь.

– Меня это не пугает, – успокоила ее Камилла. – Ух… надо же, как крепко!

Официантка рассмеялась и удалилась.

Они остались вдвоем. Старик стрекотал, Камилла внимательно слушала и только кивала, когда он жестом спрашивал, можно ли ей налить.

Она с трудом поднялась, собрала вещи, прощаясь, несколько раз поклонилась старику и застыла у входа. Дверь не желала открываться, и официантке пришлось ей помочь.

– Вы здесь у себя дома, договорились? Приходите поесть, когда захотите. Он разозлится, если не придете… И загрустит…

На работу она заявилась совершенно пьяная.

Самия пришла в невероятное возбуждение:

– Эй, ты что, мужика завела?

– Да, – смущенно призналась Камилла.

– Правда, что ли?

– Да.

– Да ладно… Врешь ты все… Какой он? Симпатичный?

– Он суперский.

– Да ну, неправда… Сколько ему лет?

– Девяносто два.

– Кончай идиотничать. Сколько ему лет?

– Довольно, девушки… Потом обсудите!

Жози постучала по циферблату часов.

Камилла удалилась, глупо хихикая и спотыкаясь о шланг своего пылесоса.