Последняя неделя перед балом выдалась невероятно насыщенной. На занятиях царило необычайное оживление. Если парни еще старались вести себя более сдержанно, то девушки оказались просто не в состоянии сосредоточиться на скучных и монотонных лекциях, а вместо этого постоянно шушукались.

Только на теории боевой магии всегда был идеальный порядок, так как куратор держал нас всех в ежовых рукавицах. Он хорошо и доступно объяснял темы, но если замечал, что кто-то отвлекается на посторонние вещи, немедленно призывал к порядку. О методах, которые использовал наделенный буйной фантазией старик, можно судить хотя бы по тому лиловому дождику, который он устроил лично для меня. Наши университетские шутники (а были в среде учащихся-аристократов и такие) частенько сокрушались, что им очень далеко до Амира.

Однажды на одной из пар, когда мы старательно скребли в своих записных книжках пишущими палочками, пытаясь не упустить ни слова из речи куратора, он внезапно замолчал. Подняв головы, все посмотрели сперва на стоящего на преподавательском возвышении Амира, а затем, проследив за его взглядом, на пару студентов, которые замерли в весьма странных позах и с очень комическим выражением на лицах.

Как я позже поняла, бедолаги пытались передразнивать манеру старика вести занятие, а он их самым настоящим образом заморозил прямо на середине процесса, отчего те застыли, подобно истуканам, и, будучи в состоянии все видеть и слышать, пошевелиться просто не могли. В конце занятия Амир заявил, что студенты останутся в таком виде до конца учебного дня, и велел нескольким парням из группы переносить горе-шутников на следующие занятия, дабы они не прогуляли ненароком положенные учебные часы.

В конце урока, когда студенты отправились на выход, а несчастных замороженных поволокли на себе их товарищи, Амир подозвал меня к себе. Я гордо приблизилась к возвышению, сдерживая настойчивое желание вооружиться чем-нибудь подлиннее и поострее.

– Дорогая Виолетта (противный старик прекрасно понимал, как раздражает меня подобное обращение, и частенько его использовал), не вы ли давали обещание справляться с возложенными на вас обязанностями старосты? Время идет, а отбором студентов, которые смогут принять участие в соревновании между школами, вы так и не занялись. Студентки на занятиях болтают только о бале, вызывая неудовольствие других преподавателей. Успеваемость резко понижается. О чем вы вообще думаете?

– Куратор Вальенте, я уже сейчас могу перечислить вам нескольких подходящих, на мой взгляд, студентов, которых нужно будет подготовить к соревнованию. А что касается девушек, то сегодня же я проведу воспитательную беседу и объясню, что праздник не повод пренебрегать занятиями.

– Удивляюсь, почему вы не сделали этого раньше. Похоже, вы сами слишком заняты.

– Бесспорно, приготовления занимают все свободное время, но я не оставляю без внимания и остальные обязанности.

– Что очень странно.

– Что, простите?

– Создается ощущение, дорогая Виолетта, что вы подобны хорошо выдрессированному зверьку, который делает только то, чего от него ожидают другие. У вас самой есть хоть какие-то личные увлечения, предпочтения?

На секунду я растерялась, поглядывая на старика и задаваясь вопросом, не смеется ли он сейчас надо мной, но взгляд проницательных зеленых глаз был серьезен как никогда.

– Полагаю, моя личная жизнь и увлечения никак не связаны с учебной деятельностью и кругом ваших обязанностей как куратора, уважаемый Амир Вальенте, – ответствовала я, наблюдая, как старик вновь презрительно кривит уголок рта.