– Ну и дурак же ты! – ответил ему Макс. Он бросил все дела и вот уже второй месяц пребывал в России.

Гена наконец вышел из больницы и уже ходил с тростью, слегка прихрамывая. Ему дали три месяца на восстановление, затем Гена должен был пройти комиссию и получить доступ к работе. Но без работы Гена не мог прожить и дня и поэтому ввязался в одно частное расследование. Заклинило старшего следователя: полиция трудится, а толку‑то особого нет… Преступность множится, разрастается, словно плесень!

– А все почему? – спрашивал Гена у Максима.

– Почему? Я не знаю, я как‑то далек от проблем преступности, я больше спец по праздникам, нежели по похоронам! – ответил Максим.

– Потому что мы мелкую сошку загребаем периодически, а она снова плодится. Потому что остаются боссы с деньгами в карманах. Преступность – как ящерица, способная к регенерации. Мы отрываем хвосты, а надо бы – головы!

– Никому еще не удавалось голову оторвать… Подчищают мелкие притоны, плесень эту соскребают со стены то там, то здесь, а стена‑то огромная, она прямо в небо уходит… Ты‑то тут при чем? Один в поле воин? – спрашивал у него Макс.

– А я устал от этой нечисти. Работа такая – избавляю общество от нее. Иначе я плохой работник!

– Опять на опасный путь встаешь, – отметил Макс. – У этих криминальных боссов денег немерено, наверняка связи есть, и в правоохранительных органах – тоже.

– Меня это не волнует! Я их всех выведу на чистую воду!

Гена был высоким здоровым мужчиной с открытым лицом, светлыми глазами, густыми вьющимися волосами светло-русого цвета. Он напоминал русского богатыря, готового спасать всех и каждого, и Россию-матушку – в том числе.

Максим был высоким, жилистым, худощавым. Короткие волосы цвета вороного крыла, жгучие, живые черные глаза, правильные черты лица, легкая небритость… И потрясающая улыбка. Он часто улыбался и был очень обаятелен, просто чертовски обаятелен… Лицо же Геннадия всегда было очень серьезным и сосредоточенным.

Максим сидел за рулем своего спортивного «Ламборджини», ехал очень быстро, но у Киевского вокзала ему пришлось сбавить скорость. Только что пришел поезд, и из здания вокзала повалили пассажиры, которых встречали родственники. Вокруг суетились таксисты и носильщики.

– Останови‑ка! – вдруг попросил Гена.

– Что такое?

– Стой!

– Здесь вроде нельзя…

– Тормози! Все тут останавливаются! – резко ответил Гена, и Максим остановил машину.

Он повернулся и увидел, как за углом двое молодых мужчин в темной одежде бьют какого‑то бомжа.

– Это омерзительно, – отметил Максим, – разборки с бомжом… Что он им сделал?

– Их полно на вокзалах! Небось мало принес побирушка денег своему хозяину, и вот – «воспитание»…

– Мы не можем на это просто так смотреть! Они же убьют его. Я пойду разберусь! – сказал Максим, быстро вышел из машины и, не дожидаясь реакции друга, поспешил к месту потасовки. – Э, мужики! Что тут происходит?

Один из мужчин небрежно бросил ему через плечо:

– Чувак, проходи дальше! А то и ты получишь!

– Я спрашиваю: за что вы избиваете человека? – Максим не боялся ничьих угроз.

– Не твое дело! – грубо ответили Максу.

Макс скосил глаза – и содрогнулся. Они били женщину! Один из парней рявкнул:

– Тебе больше всех надо?! Это наша разборка! Негоже ходить по нашему прикормленному месту и требовать милостыню! Станет хорошей девочкой – больше бить не будем, мы же не звери! Мужик, не парься, проходи мимо, не то и сам получишь!

– Я заберу эту женщину с собой, – сказал Максим твердо.

– Да кто же ее тебе отдаст!

– Я иду, Максим! – раздался голос Гены.