Все это наводило на мысли. Во-первых, свидетельствовало о магическом происхождении хижины. Возможно, охотниками здесь никогда и не пахло. Во-вторых, это место облюбовал кто-то из академии, чтобы предаваться здесь… Плотские утехи, вот как это называется!

Все эти постыдные шелковые простыни и наволочки, куски драпировки, зеркала… Здесь явно не обращали внимания на силу чувства, на огромную любовь, которая сметает преграды между континентами и мирами. Не исключено, что в комоде свалены в кучу чулки и подвязки. Или что похуже. Вивьен поежилась.

Не то что у нее не было отношений. Она моментально сходилась с парнями, иногда влюблялась — и так же стремительно остывала. И секса она не боялась, еще чего! Она же демоница, а, значит, может вскружить голову кому угодно. И физический контакт здесь не при чем. Просто у каждого кавалера находились свои изъяны. Она их не искала специально.

Однако читать любовный роман в мягкой обложке куда приятнее, чем терпеть на лице дыхание восьмикурсника, который переел мясной похлебки.

Вивьен нашла вторую спальню... Совсем другое дело. Кровать широкая, но без излишеств. Деревянное изголовье из мореного дуба, черные простыни, всего две подушки. Тумбочка со светильником. Вон, даже книги есть на полке. По истории Веренеи — так назывался мир, в котором построили их академию, — по мореходству, несколько томиков сказок на родном для Вивьен языке центральных земель Ада.

Так, взяла вот эту и вот эту. Рухнула в кровать прямо в одежде. Несмотря на то, что защиту на входе поставила, Вивьен запечатала и спальню. Спокойный сон — это сон в одиночестве. Кажется, она заснула до того, как головой удобно устроилась на подушке.

4. Глава 3. Профессор-мизантроп

Рид Чедвик, который всерьез подумывает уволиться

Возможно, в ворчании Захария имелся резон, и академия — это не то место, где можно с комфортом укрыться от надоедливых родственников. Предоставленные бытовые условия вызывали вопросы. Рид с вороном ютился в трех комнатах (кабинет, гостиная и спальня), обходясь без столовой. Из-за этого профессору часто приходилось принимать пищу вместе со всеми.

Происшествия и несчастливые инциденты случались в учебном заведении все пять лет, что он здесь находился, с лютой регулярностью. Первые годы Рид подозревал своих. Если бы кто-то из семейства прознал, где он, то такой способ выжить его из этих стен напрашивался сам собой. Больше всего он не выносил суету, шум и неорганизованность.

Именно по этой причине в качестве профессии для этого мира была выбрана некромантия. Вряд ли бы от него потребовали оживить армию мертвых, — те времена давно канули в лету, — а вот проводить для оболтусов показательные пробуждения раз-два в месяц, чем не работа мечты. Все остальное время его никто не беспокоил. Более того, старались лишний раз не подходить. Тишина и полный упокой.

Рид быстро сообразил, что большая часть бед вызвана вполне конкретным студентом. В академии учился некто с переизбытком фиолетового в личном энергетическом спектре. Несмотря на все суеверия, веру в сглаз и прочие ведьминские фокусы, такое сочетание у людей почти не встречалось.

Более вероятно, что несколько индивидуумов, сталкиваясь в этих стенах, производили ошеломительный эффект: одна аура накладывалась на другую и вместе они меняли цвет. Однако он не раз замечал, что внешние обстоятельства постоянно мешали ему проверить эту гипотезу.

Два года назад он даже смастерил прибор для фиксации фиолетовых вспышек. Но Захарий выбрал как раз тот момент, чтобы свить гнездо, и пригласил в их холостяцкое жилище подругу. Тогда Рид отправился строить домик в лесу, а ворониха разбила его изобретение в приступе ревности к обыкновенной галке.