– Ого! Прямо вот с такой периодичностью?

– Практически. Но эта информация еще требует уточнения. Сведения пока голословные. Просто я, прежде чем обойти их всех, наводил справки.

Звягин довольно заулыбался. Толковый парень. Молодец. Но от похвалы воздержался.

– И ты считаешь, что с одной из своих дам он мог поссориться? В пылу ссоры убить ее и зарыть на берегу неподалеку от своего дома? – Звягин прищелкнул языком. – Как-то сомнительно, Сережа. Ладно… Кто второй?

– А второй – наш безутешный майор Поляков. Он живет там же – на берегу. У него там дом. Раньше жил там набегами. Но после исчезновения его невесты поселился в доме на постоянной основе. Квартира в городе стоит под замком. Это я точно знаю.

– Оп-па…

Звягин почувствовал неприятное беспокойство. Оно всегда навещало его в моменты, когда он подозревал себя в халатности, когда думал, что что-то упустил.

– И это еще не все, товарищ подполковник, – голос Хромова окреп. – Женщина, с которой сейчас живет Поляков, когда-то принадлежала Нагорнову.

– В смы-ысле? – протянул Звягин. – Что значит принадлежала? Она что – вещь какая-то? Машина? Лодка?

– Виноват, товарищ подполковник, – снова скис старший лейтенант. – Я хотел сказать, что сначала с ней жил Нагорнов. А теперь с ней живет Поляков.

– По-соседски?

– Уж не знаю, как они там между собой договаривались и делили ее.

– Так узнай! А еще узнай, не принадлежала ли прежде этому самому Нагорнову Мария Белозерова? Может, там тоже эстафета какая-то наблюдается?

Неприятное беспокойство сделалось гуще, объемнее. Оно поднималось в душе Звягина, как опара на пироги, затевать которые была его супруга мастерицей.

Как он мог просмотреть? Это же так очевидно! Это просто шито белыми нитками!

Двое не поделили девушку. Один из них с ней сильно поссорился. И она внезапно исчезает. Ну не странно ли! Слишком, слишком они тогда были зациклены на серийном убийце. И Белозерову априори причислили к его жертвам. А тут вдруг она находится – и где? Неподалеку от мест проживания как одного, так и второго воздыхателя.

Ну, не странно ли!

И Поляков тогда промолчал, ничего не рассказал о ссоре с Машей. А Звягин лично его допрашивал. И…

– Товарищ подполковник, – вывел его из душевного дискомфорта голос старшего лейтенанта Хромова, – а мы разве не проверяли алиби Полякова? Думается, проверяли. И его алиби, и ее родственников. И друзей. И возможных знакомых. Я сам тогда метался в поисках ее связей. Их, к слову, было немало.

– Значит, плохо проверил, Сережа, – досадливо поморщился Звягин.

– Никак нет, товарищ подполковник. Проверил отлично. Но…

– Что – но?

– Но вот гражданина Нагорнова тогда в моем списке не было.

– Ты мне дело принеси, старлей. Я сам посмотрю, как ты там отлично всех проверил…

Брат Марии Белозеровой в вечер ее бесследного исчезновения был дома. Один! Разве это алиби?

Звягин раздраженно листал страницы дела, вчитываясь между строк, под другим умозрительным углом.

Да, соседи утверждали, что в его доме горел свет и громко звучала музыка. Хлопала входная дверь. И кто-то даже видел, как Иван Белозеров выходил на улицу в трико с мусорным пакетом в руках. Учитывая погодные условия того вечера, а была метель, мороз и сильный ветер, сочли, что дальше мусорных контейнеров он уйти никуда не мог.

Дурь же, ну! Полная дурь!

Он мог запросто сесть в машину и уехать куда глаза глядят. А в доме и свет и музыку оставить.

Звягин осторожно выписал на листе бумаги фамилию Белозеров и рядом пометил: алиби сомнительное.

Поляков…

Поляков был на дежурстве в ночь. Ждали высокое руководство. И было приказано все дела привести в надлежащий порядок. И он будто бы все время был в кабинете. Завершал недописанные отчеты. Подшивал показания. В общем, наводил порядок в бумагах. Дежурный подтвердил, что Поляков выходил из здания всего лишь один раз около девяти вечера. Ездил ужинать, как он доложил дежурному. Вернулся через полтора часа. В руках пакет с пирожками. Сказал, что купил в кафе, где ужинал. Угостил пирожками дежурного.