Не сдержавшись, обречённо вздохнула.

«Как сейчас на меня мог отреагировать Кирилл? Я никогда себя не простила бы, если упустила красавчика. Благо парень оказался других интересов».

Снова тяжело вздохнула, покосившись на молодых людей, стоявших в ожидании друг напротив друга, словно петушки-недоросли — у кого первого сдадут нервы. Открыла кран и, оторвав бумажное полотенце, намочила одну половину. Аккуратными, неторопливыми движениями принялась вытирать следы вакханалии на лице.

Рассматривая отражение, внезапно поймала себя на догадке, что Кирилл элементарно развёл её, согласившись на предположение, что он не мастак по девочкам. Бросив на него короткий взгляд, поняла:

«Так и есть! Вот чёрт! Попадалово!»

— Ты ещё долго будешь возиться?! — спросил Корсаков нетерпеливо-раздраженно. Ему до жути надоело ждать прихорашивающуюся партнёршу по случайному сексу. — Можешь не стараться — в свете софитов мало кто рассмотрит твой испорченный боевой раскрас.

Пошарив в карманах, достал смятую пятитысячную купюру и небрежно сунув девушке за пояс брюк, на манер благодарности танцовщиц на шесте, добавил:

— Ты этого не стоишь, но у меня настроение хорошее. Думаю, найдёшь с кем ещё подзаработать, посетишь пару раз это местечко. Можешь не стараться смывать всё, твоя подпорченная морда будет им не видна. Разве что…

Люба подскочив, хлестнула по щеке наглеца.

— Сволочь ты, Гриш! Какая же ты сволочь! — с чувством произнесла она.

Корсаков усмехнулся.

— А что ты хотела, золотко? Таким, как ты, грош цена. Нормальные девушки с первым встречным на перепих не таскаются. Кир, не хочешь попробовать, а то любвеобильная девица сомневается в оценке? — он кивнул на закаменевшую, с пунцовыми пятнами стыда, Любу.

Лицо Кирилла непроницаемо. Ни один мускул не дрогнул, не выдав отношения к происходящему.

Опомнившись, девушка вновь шагнула к ухмылявшемуся Корсакову, намереваясь ещё надавать пощёчин.

— Ах ты…

Кирилл, ни слова не говоря, сделал резкий выпад и заехал хаму кулаком в челюсть. Гриша, взмахнув в воздухе несколько раз руками, рухнул между раковин, звонко приложившись затылком о кафельный пол. Девушка, взглянула поочерёдно то на одного, то на другого и… завизжав, рванула на выход, моментально забыв про решение привести себя в порядок.

Корсаков завозился, пытаясь подняться, а Кирилл, озверев, опять накинулся на него. Бил правильно: чётко в корпус, словно отрабатывая удары на боксёрской груше. Григорий, понимая, что силы и комплекция явно не равны, заорал, прикрываясь руками:

— Елисеев! Да ты двинулся мозгами, что ли? Да эта баба — разменная монета — пятачок в кулачок в базарный день[13].

В туалет ворвались стоявшие до этого в коридоре парни. Двое, оценив ситуацию, повисли на Кирилле, но тот, даже с дополнительным грузом, умудрился ещё раз дотянуться до Корсакова. Из носа пострадавшего хлынула кровь.

— Придурок! — орал Гришка, отбрыкиваясь от нападавшего лёжа на спине. — Ты мне нос сломал! Я и подумать не мог, что эта девка тебе глянулась. Знал бы, не засаживал…

Кирилл пнул извивающегося на полу Дон Жуана.

— Мразь ты, Корсаков! Конченая мразь… Да она за тебя, урода, замуж выходит, а ты таскаешься с каждой подзаборной подстилкой. Не стоишь ты её… Не стоишь… — бормотал Кирилл, продолжая вырываться из цепких рук незнакомцев.

Грише, к этому времени удалось сесть на полу. Размазывая кровь по лицу, засмеялся.

— Так вот ты о ком?! А я и не понял… Думал, из-за этой лахудры взбеленился… А ты про мою невесту…

Кирилл опомнился.

Всё верно!

Отношения Леры и Корсакова его никак не касаются. Вот только тоска не давала жить, плотно связав по рукам и ногам, туго перетянув грудь, заставляя дышать коротко и неглубоко.