— Береги себя, Платон! Не растрачивай полностью на случайных девок: они того не стоят.

— Хорошего дня! — буркнул я и сбросил вызов.

15. Глава 15. Мия

Фух! Наконец-то Роман ушел и можно расслабиться. Впервые, мне так тяжело далось занятие: я все время чувствовала себя как на экзамене. Все же нелегко это — учить того, кто старше тебя и все время фыркает. Да еще Роман так пялился постоянно, что чуть дыру во мне не прожег.

Я вернулась в мастерскую, чтобы прибраться, и застыла перед мольбертом, на котором до сих пор висел корявый натюрморт. Роман даже не подумал его забрать. Получилось у него, конечно, так себе, но обычно мои ученики забирают все свои работы. По ним можно отслеживать прогресс.

Роман, впрочем, явно не о каком прогрессе не мечтает — все занятие сидел с видом раба на галерах. Интересно, зачем он согласился на бредовое предложение своего психотерапевта? Ведь это глупо — заниматься тем, к чему не лежит душа.

Отцепив рисунок, я убрала его в стол. Может, Роман позже его заберет? Если, конечно, вообще придет еще раз. Вполне возможно, что он записался на следующее занятие по инерции и к утру решит свою запись отменить. Как не горько осознавать, мой урок Роману не пришелся по вкусу. Я не справилась. Не смогла его заинтересовать.

— Ну и пусть! Пусть не приходит! — произнесла я  в пику тому неприятному чувству, что вдруг разлилось в груди. — Обойдемся без напыщенных индюков! В конце концов, у меня отпуск — дополнительные уроки мне пока ни к чему.

Я почти успокоилась, но потом вспомнила, как учила Романа держать карандаш, и под ложечкой похолодело. Между нами как будто искра проскочила в тот момент. Я никогда ничего подобного не чувствовала, потому даже растерялась.

Остается надеяться, что Роман ничего не заметил: ни того, как я задержала дыхание, ни моих пунцовых щек. Выглядеть в его глазах изголодавшейся по мужскому вниманию девицей совершенно не хочется. Он и без того смотрит на меня сверху вниз.

Я подобрала со стула чашку с тутовником и отправила в рот пару ягод.

Ах, как было бы здорово сейчас обсудить своего необычного ученика с Настей! Она бы заверила, что я отлично провела урок, а он просто вредина. И еще бы что-нибудь ободряющее сказала: «Не загоняйся!» там или «Забей!».

Вот только между мной и Настей теперь пропасть, и непонятно, как это исправить. Хотя я ведь и не пыталась даже: позвонила подруге раза три, она не сняла трубку — я и отстала. Решила, что лучше не доставать. Вот только Настя могла истолковать мое молчание совершенно неправильно: она могла подумать, что мне все равно на нее.

А мне не все равно.

Я вдруг почувствовала необычайное воодушевление: а вот я сейчас возьму и пойду к Насте домой, и обязательно уговорю ее помириться. С глазу на глаз ведь всегда легче объясниться, найти правильные слова.

Через пару секунд я уже запирала мастерскую.

Настя жила вместе с теткой в десяти минутах ходьбы от меня — в доме, похожем на наш с папой. Только у дома подруги еще имелась мансарда, которую Настина тетка летом сдавала туристам.

Сегодня я доскакала до подруги минут за пять. Немного запыхалась, но ждать, пока восстановится дыхание, не стала. Сразу, как очутилась у калитки, нажала на звонок и впилась взглядом в окно Настиной комнаты. Почти тут же занавеска за ним чуть шевельнулась — подруга явно была дома. Повезло!

Улыбнувшись, я разгладила подол сарафана и стала подбирать слова в свое оправдание. От волнения мысли немного путались, сердце частило.

Вот только прошла минута, вторая, а мне никто не открыл.