Кэннон двинулся следом за ней и несколько минут спустя привел ее, плачущую, обратно. На Уитли была его толстовка. Очень аккуратно, точно пташку с подбитым крылом, он устроил ее на переднем сиденье, прошептав:

– Все будет хорошо, Крикс.

Остаток пути машину вел Кэннон.

Когда мы, все пятеро, ввалились в дом, до нитки промокшие и пьянющие, у меня впервые возникло ощущение нормальности всего происходящего. Все было как в старые добрые времена. Спасибо заклинившему верху от «ягуара». Как выяснилось, чтобы растопить лед, достаточно побывать на волосок от гибели. Пребывая в приподнятом настроении и стуча зубами, мы стянули с себя промокшую одежду и побросали в кучу. Гэндальф, поскуливая, стал кружить вокруг нее. Уитли скрылась наверху. Марта, на четвереньках стоя перед камином, стонала:

– Я не чувствую ног.

Кэннон сходил в винный погреб, вернулся с четырьмя бутылками дорогущего шотландского виски и принялся разливать его в бокалы для шампанского. Уитли притащила громадную охапку махровых банных халатов и бросила их на диван, точно гору трупов.

– Мне никогда в жизни не было так страшно, – хихикая, призналась она.

И тут в дверь позвонили.

Мы выпрямились и озадаченно переглянулись, мысленно пересчитывая друг друга. Все были на месте.

– Кто-нибудь, вызовите охотников за привидениями, – заплетающимся языком проговорила Марта.

– Пойду открою, – сказал Кэннон и, криво отсалютовав, скрылся в вестибюле.

Никто не проронил ни слова – все прислушивались. Но тишину нарушал лишь шум дождя, барабанившего по крыше.

Минуту спустя Кэннон вернулся:

– Какой-то чудной старикан. На вид ему лет двести.

– Это Алистер Тоттерс, – подала голос Марта.

– Кто? – раздраженно переспросил Кэннон.

– Злодей и путешественник во времени из «Темного дома у поворота», – промямлила Марта.

– Нет, нет, – жизнерадостно зашептал Кип. – Старый маразматик с Альцгеймером, который удрал из дома престарелых во время дня открытых дверей. Без лекарств. Они всегда сбегают без лекарств.

– Я приглашу его пропустить стаканчик? – со вздохом спросил Кэннон и озорно подмигнул.

– Нет, – прошипела Уитли. – Так начинаются все фильмы ужасов!

– Глава третья, – пробормотала Марта.

– Эй… – Кэннон наставил на Уитли палец. – Это невежливо. Я его позову…

– НЕТ!

И тут мы все наперегонки ринулись в вестибюль, чтобы посмотреть своими глазами, толкаясь и путаясь друг у друга под ногами, хихикая, потуже затягивая на ходу пояса халатов, а затем принялись по очереди заглядывать в глазок, сталкиваясь лбами. Я была уверена, что Кэннон решил нас разыграть и за дверью никого не окажется.

Но он стоял за дверью. Высокий старик с густой седой шевелюрой.

В темноте я не могла различить черт лица, но отметила, что нежданный гость одет в темный костюм с галстуком. Он с улыбкой подался вперед, будто увидел, что я смотрю на него в глазок.

Кэннон с поклоном открыл дверь:

– Добрый вечер, сэр. Чем можем вам служить?

Старик ответил не сразу. Он обвел нас взглядом, методично всматриваясь в каждого, и мне показалось, что он знает всех нас.

– Добрый вечер, – произнес он на удивление звучным голосом. – Могу я войти?

Никто не ответил ему – так странно и самоуверенно прозвучал этот вопрос. Я твердо решила, что он совсем не маразматик. Глаза – темно-зеленые, поблескивавшие в свете фонаря над дверью – были совершенно ясными.

– А, вы наш сосед, – сказала Уитли, подходя к Кэннону. – Если вы насчет яхты Берта, «Андьямо», то есть насчет того, что он бросил ее перед вашим причалом, то Берт просил передать, что у него какие-то проблемы с якорем и он уже договорился, чтобы ее отбуксировали на следующей неделе.