— У меня фирма охранная, ты же видела, — усмехнулся он вроде бы беззлобно, без всяких скрытых смыслов, — вот и охраняю народ, того, кто нуждается в помощи.

— А-а-а… — Олеся сделала вид, что шутку оценила.

— Да расслабься, — улыбнулся он еще шире, — без всякой задней мысли. Не бойся. Увидел плачущего ребенка, не смог пройти мимо, — он повернул голову в сторону детской площадки, где вовсю резвилась ребетня, — тем более Наташе нужно было продолжать тренировку. У меня у самого дети, поэтому детские слезы меня трогают.

— Ты там с детьми был?

Олеся как можно дальше оттягивала суть их разговора. Стало ясно, что идея поделиться с ним историей своей жизни абсолютна провальна. Как это будет выглядеть? Знаешь, Влад, я работала проституткой, а Кир был моим клиентом. Потом дорогой для меня человек (на этой мысли Олеся запнулась — кем для нее был и есть Женя?) ограбил банк, подкинул мне деньжат, сам ударился в бега. А Кир разрабатывал его и его компанию и, видимо, оказался в пролете, вот теперь и ходит, мотает нервы, надеясь отыграться на ней за все.

— Нет, другие дела были, — Влад не стал вдаваться в подробности. — И что, как планируешь выкручиваться? — перевел разговор на исходную тему.

— Не знаю, — Олеся растерянно улыбнулась, пожала плечами.

— Как вариант, можно заявление на него в УСБ накатать, — предложил Влад. — Контора такая, которая своих же ментов закрывает. Если есть за что. Ведь есть за что? — он многозначительно посмотрел на Олесю, которая нервно крутила в руке чайную ложечку, сама не замечая того. За несколько минут до этого их столик обслужили, и над фарфоровыми чашками теперь вился ароматный дымок.

— Н-нет… Нет, — сначала с сомнением, потом уже гораздо увереннее сказала Олеся. — Я с полицией связываться не хочу.

— Что, был прецедент? — ненавязчиво поинтересовался Влад, пряча понимающую улыбку за кофейной чашкой. Глоток пришелся как нельзя кстати.

Олеся мотнула головой, но он успел заметить мелькнувшую в глубине ее глаз горечь. Чтобы не смущать, отвел взгляд на кишащую детьми горку.

— Ну, если по закону, то только так…

— А не по закону? — Олеся сначала подумала, что ослышалась. Она сходит с ума, не иначе, раз озвучила такие слова.

— Что, сильно достал? — Влад как будто бы даже не удивился, своим спокойствием дав мыслям Олеси, о которых она и не подозревала, зеленый свет.

— А что, ты можешь? — робея от собственной смелости и шалея от мысли, какой человек пробуждается в ней, спросила она.

— А что нужно-то? — он все дальше и дальше подводил ее к черте.

— А можешь… убрать… у-убить? — произнесла Олеся и замерла. Поверить в то, что это ее губы роняют такие слова, было непросто. Однако гораздо хуже было то, что мысленно она продолжила реплику: — У меня и деньги есть...

— Кхм, — кашлянул Влад, испытующе глядя на Олесю. Словно хотел дать ей шанс передумать, отказаться, пойти на попятный. Но она молчала, напряженно буравя его взглядом, нечувствительно для самой себя прикусив губу. И тогда он сказал: — Ну, допустим, могу... Только, ты же понимаешь, что это очень дорого стоит?

— Сколько? — одними губами прошептала Олеся. Голос пропал.

— Миллион, — его глаза сузились, с интересом отслеживая ее реакцию.

Она кивнула, так, словно шея была сделана из железа, и теперь этот механизм заржавел, отказывался повиноваться, грозил рассыпаться.

Глаза Влада удивленно расширились, и он расплылся в улыбке:

— Отлично!

— Значит, договорились? — Олеся не знала, то ли радоваться, то ли плакать. Отчетливо казалось, что она переступила незримую черту, и что находилось там, за этой чертой, она понять пока не могла. Но это было что-то новое, серьезное, тягучее в своей непредсказуемости.