А меня…

Меня просто вышвырнули со службы с волчьим билетом.

Подстроили порчу документов и обвинили в халатности и в несоответствии занимаемой должности.

– Твоя работа? – я снова прищурилась. – А меня чего ж сразу не завалил? Удовольствие решил растянуть? Своими руками все сделать?

– Нет, – широко улыбнулся Пророк. Даже руками развел в стороны. Как будто приглашал меня разделить с ним эту необыкновенную новость. – Зачем же сразу завалить? Ты вот какая красивая. Почти не изменилась за эти пять лет, пока я нары давил.

Охренеть. Приму за комплимент, ага.

Пророк бросил листок с фамилиями обратно на стол.

Перевитые крупными венами руки опустились на пряжку ремня. Звонко клацнули ей, расстегивая.

– Вначале я дам тебе шанс. Вдруг сумеешь высосать прощение? Я после зоны голодный.

Вот теперь меня точно проняло.

Сердце зашлось в паническом стуке.

– Рискни, Пророк, – я зарычала как тигрица. – Только попробуй. Я тебе хер отгрызу, отвечаю!

Он медленно шагнул ко мне и расстегнул молнию.

Тяжелая рука легла мне на затылок и подтолкнула вперед:

– Торчу от риска, Настюш. Язычок вперед посильнее сделай.

Я дернулась вперед.

Хотела ударить его лбом в пах. Попасть по яйцам. Сделать ему больно хоть каким-то образом.

Дикая злоба затопила душу.

Никогда я не терпела насилия над собой.

Никогда!

Но сейчас не тот случай.

Пророк перехватил меня за волосы. Оттянул назад голову. Во взгляде вспыхнула злобная же радость.

– Дикая сука точно!

Он склонился надо мной.

Впился в губы поцелуем. Жестко. Больно. Раздавил мягкую плоть об зубы.

До трещин.

Воздух в легких взорвался от притока адреналина. Меня накрыло его звериной аурой. Оглушило до самого нутра.

Стало страшно.

Я же полностью в его власти. Мне никто не поможет. Никто не знает, где я. И все, что остается – найти к нему подход.

Я обмякла.

Подчинилась через силу. Отпустила панику.

И Пророк… меня оставил.

Разжал пальцы. Оторвался от истерзанного рта. Мне показалось, что в его взгляде мелькнуло удивление.

Но думать сейчас еще и об этом было слишком сложно.

Пророк выпрямился надо мной. Пряжка ремня звякнула. Но хотя бы он к ней больше не тянулся.

Я на него не смотрела. Хватала воздух ртом и старалась делать это как можно тише.

Не надо его провоцировать ничем.

Он вдруг отошел. Потянулся к столу, взял еще один лист.

– Думской Никита Алексеевич, – я опять непроизвольно вздрогнула. – Две тысячи восьмого года рождения. Отличник учебной и строевой подготовки, надо же! Настюш, ты реально думала, что если сына в суворовское запихнешь, то его никто никогда не найдет?

Я медленно втянула воздух через нос.

Спокойно.

Он делает это все специально. Выводит на эмоции. Разводит, чтобы добиться своего.

Только я, вашу мать, еще не понимаю, чего именно!

В каком смысле я виновата в его отсидке?

– Тронешь сына, Пророк – задавлю, – мрачно пообещала я.

Он мог думать что угодно.

Я знала – если с моим Никитосом что-то случится… Неважно по чьей вине. Я буду мстить.

Терять мне будет нечего.

Сын все, что у меня есть.

– У тебя есть выбор, товарищ прокурор, – Пророк бросил бумажку обратно.

Поставил пальцы на бедра, уставился мне в глаза нахально.

– Я бывший прокурор, – с нажимом сказала я.

– Да мне похую! – легко отозвался он. – В материалах моего дела, Настюш, имеется один интересный документик. Список свидетелей.

– И?

Херово.

Я не помню ничего такого. Никакого блядского списка.

– Видишь ли, в чем дело, – Пророк взял еще одну табуретку и поставил передо мной. Сел на нее, уперся ладонями в колени. Душу взглядом он не хуже меня умеет вынимать, это точно. – Мне этот списочек очень нужен.