– Завтра приду к девяти, – заговорила она.

– Почему не к семи?

– У меня дела.

– Субботним вечером? Личную жизнь налаживаешь?

– Водопроводчик придет.

– На безрыбье и рак рыба, – хохотнул Сид, делая пометку в тетради.

– Кое у кого даже раков не наблюдается, – огрызнулась волчица, роясь в сумочке. – Ты не видел мои ключи от машины?

– Наверное, опять на кухне оставила. Или выбросила в мусорный бак вместе с одноразовым стаканом от кофе, как в прошлый раз. Нет, в контейнер я не полезу, не проси. Но подвезти могу.

– Твои попытки подкатить становятся все менее оригинальными.

– Намекаешь на то, что я спрятал твои ключи?

– Господи, Сид. Да хрен с этими ключами. Закажу такси. Пока.

***

В предутренних сумерках Ночной квартал походил на тусовщицу, которая отчаянно набралась и начинает подозревать, что пора бы сворачивать удочки, но от принятия решения еще далека. Из соседних баров выходили обнявшиеся парочки, от дорогих клубов отъезжали шикарные машины с роскошно одетыми мужчинами и женщинами. Пятница плавно перетекала в субботу, выходные официально вступили в свои права, и никто никуда не торопился. Даже подозрительного вида дамочки, прогуливавшиеся вдоль дороги, и не менее странные парни с бегающими взглядами, которые околачивались возле облезлой «мазды». Летисия сунула руки в карманы джинсов и пошла чуть быстрее. Мигающие вывески лав-отелей постепенно сменялись табличками круглосуточных магазинов, и, наконец, впереди появился указатель «спальный район». Он состоял из двух частей, именовавшихся соответственно «район Новой Надежды» и «район Старой Надежды». Волчица жила во втором, и путь до ее дома из Ночного квартала был не таким уж чтобы и близким, особенно при учете того, в котором часу она возвращается с работы, но брать такси не хотелось. И не только потому, что щедрые чаевые эльфа ей еще пригодятся. Летисии нравилось ходить пешком – и еще больше нравилось думать на ходу. Можно насочинять кучу баек, протирая стаканы в баре, но свежий воздух выбивает из головы все лишние мысли, и остается только правда. А говорить себе правду очень важно, любила повторять мама.

Волчица родилась в горной деревеньке, каждый день наблюдала великолепные пейзажи и дышала чистым воздухом без намека на автомобильные выхлопы, пила свежее молоко, ела свежий сыр и охотилась вместе с матерью. У матери, как и у всех женщин-оборотней, была своя стая, состоявшая исключительно из мужчин. Когда в стае рождалась девочка, ей предстояло в будущем сменить главную волчицу. Именно такая судьба ждала Летисию, будь она нормальным оборотнем. Но перекидываться в животных она так и не научилась. Ни в волчицу, как мать и другие женщины ее породы, ни в кошку, ни в собаку, ни в птицу. На попытку воли подать сигнал к трансформации тело реагировало ступором. Летисии не помогали ни медитации, ни наблюдения за природой, ни долгие изнуряющие пробежки по лесам в поисках личных мест силы. Сложно объяснить человеку или темному созданию, насколько важна для оборотня способность менять облик, особенно если этот оборотень – женщина. Можно отнять у темного эльфа высший смысл, но он все равно найдет способ восстать из пепла. Можно наградить обращенного аллергией на кровь, а то и на всю «донорскую» еду, но он найдет способ выжить и подняться над обстоятельствами. Но если боги отнимают у женщины-оборотня способность менять облик, то лишают ее и власти над стаей, и сексуальной привлекательности, и самоуважения. Из создания, которого порой побаиваются даже вампиры, не говоря уж о необращенных, она превращается в жалкую мышь. А кому какое дело до того, чем занимаются мыши? Мыши должны обитать в большом городе. Там, где легко затеряться среди таких же мышей. И жить как можно более незаметно. По крайней мере, пытаться.