– Это оборотень, – прервал Ливиан. – Точнее, не совсем оборотень. Долго объяснять. Думаю, мне следует вас познакомить, сам все поймешь. Даже если к тому времени голос не вернется. Только дурак не почувствовал бы это.

– Ты типа пропустил мимо ушей все, что я тебе только что сказал? Я не хочу встречаться с Эрфианом. А с его бабой – так тем более. У меня мурашки по коже, когда я ее вижу, хотя сам знаешь – я не из робкого десятка.

– Может, она тебе приглянулась, но духу не хватило ковать железо, пока горячо?

– Это дурацкая мысль, – отрубил Деон.

– Да, ты прав. – Брат наконец-то сделал глоток пива и, поморщившись, вернул бутылку на деревянную подставку. – Черт, ну и гадость. Ненавижу светлое пиво. Похоже на лимонад, в который добавили бензин.

– Так, значит, к Эрфиану мы не поедем?

– Я говорил не про Эрфиана, а про тебя и Охотницу. Ты был слишком увлечен страданиями по Царсине. Впрочем, какая теперь разница. Эрфиан свое отхватил. Как по мне, его наказание было намного серьезнее нашего. Нас хотя бы не прогоняли из семьи, обрекая на вечные скитания и жажду крови.

– Жажда крови. Тоже мне, вампир нашелся. Любишь ты драматизировать, братец. Нравилось мужику приходить на рассвете и забирать у темных существ души. Каждый развлекается, как может. Что до семьи – да, нас никто не выгонял. Ведь в тот момент, когда все это случилось, семья перестала существовать.

Ливиан поднял руку и, дождавшись взгляда официантки, потер между пальцами невидимую купюру.

– Семьи больше нет, но кровная связь никуда не делась. Мы – братья, Деон, нравится тебе это или нет. Мы объединимся и сделаем то, что нам предназначено.

– А если мы ее не найдем, и пророчество так и останется глупой легендой, которую рассказывают малолетним эльфятам и вампирятам?

– Значит, так суждено. Но пока этого не случилось, мы будем бороться. Ты ведь еще не забыл, каково это – бороться, Деон? Когда-то все мы были воинами, хотя до Царсины и Анигара не дотянули бы даже при большом желании.

– Воинами так воинами. – Он глянул на часы. – Начало одиннадцатого. Тебе не пора на работу в твой распрекрасный бар?

– Пора. Ты пойдешь со мной.

– А, Летисия. Оборотень, но не совсем. – Деон взял лежавший на столе бумажник и достал из него пару купюр. – Держи, красотка, – сказал он официантке. – Сдача – твоя.

Новая половина Треверберга, Ночной квартал, бар «Обратная сторона»

Наши дни

«Дорогая мамочка!

Помню, что обещала писать тебе не реже раза в месяц, но ничего нового или интересного не происходит, а отвлекать тебя от важных дел глупыми мелочами я не хочу. Надеюсь, что дома все хорошо, воздух в вашей деревеньке до сих пор чистый, на зеленых холмах пасутся овцы и козы, а природа начинает оживать после затянувшейся зимы. В Треверберге весну можно и не заметить, и это неудивительно: огромный европейский мегаполис, небоскребы из стекла и бетона, все сплошь и рядом застроено если не многоквартирными домами, то зданиями под офисы. Нет, «зеленые легкие» тут есть, и красивые парки тоже, но их разбивают не так уж чтобы активно, а если и разбивают, то зелени там мало: в основном, дорожки для бегунов или детские площадки. Весной я стараюсь почаще выбираться в пригород. Я долго гуляю по лесу, дохожу до старых усадеб и болот…».

Летисия вздохнула и принялась сосредоточенно грызть колпачок ручки, изучая выведенные на листе строки. За сегодняшний день то была третья попытка написать письмо матери: вчерашний текст ей не понравился, и она с ожесточением смяла неоконченное послание, отправив его в мусорную корзину. Правильные слова на ум не шли, только глупости вроде «вчера было холодно, а сегодня стало теплее». Волчица знала, что мать внимательно читает письма от начала до конца и всегда пишет ответы, но морочить ей голову разной ерундой и вправду не хотелось. Тому, кто не знаком с естественным образом жизни оборотней, кажется, что они бездельничают круглые сутки и начинают шевелиться только к полнолунию, в честь которого организовывают пир, но такое представление не имело ничего общего с реальностью. Главная волчица и члены ее семьи, выбравшие существование на природе, тяжело работали: охотились, ремонтировали существующие дома и строили новые, обрабатывали землю и сеяли, ухаживали за своими садами, собирали урожай, делали многочисленные заготовки на зиму. Деревню Гринланд также называли медовой деревней, потому что она славилась своими пасеками. Торговля медом и сопутствующими продуктами приносила матери неплохой доход. В детстве самым любимым десертом Летисии были свежие соты. Она ела их, сидя на мягкой траве под открытым небом, и смеялась, слушая шутливые перебранки братьев. В те дни она еще и подумать не могла о том, что скоро станет изгоем. Конечно, ни мать, ни братья ее так не называли – и уж точно не относились к ней как к неправильному оборотню. Они любили ее абсолютной, немного сумасшедшей любовью, на которую способно только создание с кровью волка. Братья тоже писали письма Летисии и спрашивали, не хочет ли она вернуться в родные края. Ближайший город находится в паре часов езды от деревни, да и городом его назвал бы разве что обладатель чересчур живой фантазии – так, мелкий городишко с десятком лачуг и покосившимся зданием почты – но дом есть дом. Родная земля для оборотня – место силы. Силой наполнена каждая травинка, здесь тебе помогают даже камни, говорила мать.