- Люд, тебе книги надо писать. Ты так красиво говоришь!

- Ой не, на книгах я столько не заработаю, как на перманенте, - фыркнула кума. – А ты, кстати, работу нашла? Представляю, каково тебе сейчас. Вадик хоть и мудак, а зарабатывает, наверное, нормально.

- Не знаю я, Люд. Он никогда не отдавал мне зарплату. И не говорил, сколько зарабатывает. Все деньги всегда были у него. Он покупал то, что нужно для дома, еду, какие-то бытовые принадлежности. Я тратила на себя и ребёнка детское пособие. И подарки мужу с тех денег делала. Он, по-моему, все наличные деньги всегда с собой возил, дома не хранил. И от его карт я паролей не знала. Но тогда меня всё это вообще не смущало, казалось правильным. Мы не бедствовали.

- Дикость какая-то, - повела плечами Людмила. - Вот такие отношения учат женщину не надеяться на мужчину и, в конечном счёте, обходиться без него. А потом и вовсе уходить к другому.

Опять эти разговоры про другого… Всё же тема новых отношений, к которым меня упорно подталкивала подруга, напрягала. Где я возьму мужчину, который согласиться воспитывать чужого особенного ребёнка? Да невозможно это!

К слову, когда я в подробностях рассказала Люде о поведении Ярославцева во время нашей с ним встречи, та, в отличие от меня, восприняла это совершенно спокойно и предположила, что он мог просто так шутить.

- Мой бывший свёкр тоже всю жизнь самовлюблённо считал себя искромётный стендапером. А на деле тупой солдафон с плоскими шутками, - сказала она. – Есть мужики, которые любят пошлятину. Юмор у них такой... Далёкий от изящества и высокого стиля. Площадный и низкопробный.

Люда помолчала, задумчиво глядя в окно, и вдруг выдала:

- …А может на самом деле хотел подкатить к тебе. Таким вот нестандартным способом. Все мужики любят развратных баб, но парадокс в том, что ни один из них не хочет, чтобы такой была его дочь, сестра, жена или мама.

- Насчет жены спорно. Некоторые совсем не против развратности, - возразила я.

- Ну, это до поры до времени.

Темы знакомств с мужчинами я в разговорах с Людой старалась избегать. Но она сама постоянно и упорно её поднимала. Легко сказать - заведи ухажёра. А как его завести? Это же не в магазин за хлебом сходить. Я никогда не умела завлекать мужчин. Кокетничать, флиртовать, остроумно отвечать на его реплики, стрелять глазками и многозначительно улыбаться - это не про меня. Я теряюсь, совершенно не понимаю, что происходит и молюсь о том, чтобы меня не заметили, а если заметили, то поскорее оставили в покое. У меня никогда не было моментов флирта, взаимной симпатии с кем-нибудь кроме Вадима. Я и мысли не допускала об этом. И его самого никогда не ревновала, будучи в нём абсолютно уверенной. Не было такого, чтобы интуиция шептала мне - что-то не так. Ни разу за эти десять лет не было. Не потому что Вадим был очень заботливым мужем, скорее наоборот - он меня не замечал, особенно последние годы. И всё же того, что он способен изменить, я даже в мыслях не допускала. Наш брак мне казался незыблемым, как скала. А после того, что случилось, в голове укоренилась мысль - нет ничего прочного, ни в чём и ни в ком нельзя быть уверенной, любой человек однажды предаст.

Видимо, это так Людкины советы на меня повлияли, но ночью я проснулась в поту и с гулко бьющимся сердцем. Мне приснился ужасный сон. Будто бы Ярославцев вдруг оказался здесь, в моей спальне, в моей кровати. Абсолютно голый! И я отчётливо, словно наяву, ощущала, как он наваливается на меня, целует, прижимает к постели. Я чувствовала его обжигающее дыхание на своей коже, слышала его голос и аромат его парфюма. И сама, вместо того, чтобы в ужасе оттолкнуть, блаженно потягивалась в сильных тисках мускулистых рук и в ответ обнимала его сильные плечи. Никогда раньше никто кроме Вадима не прикасался ко мне, и я понятия не имела, как это может быть с другим мужчиной. А сейчас моё подсознание зачем-то очень отчётливо это нарисовало, воссоздало, как в 3D кинотеатре, весьма пикантную сцену с моим собственным участием. После такого сна я не знала, что и думать. Полдня не могла прийти в себя. Мысли путались, щёки горели. Варила Димке кашу, а сама витала где-то в облаках.